Егор спросил вслед:
– Александр Иванович у себя?
Ирина Геннадьевна оглянулась на мгновение, сказала рассеянно:
– Д-да, кажется… – и вновь стала вполголоса что-то говорить Денису. Егор некоторое время смотрел им вслед, потом вздохнул и открыл дверь.
Дядя Саша был в столовой. Столовая помещалась на первом этаже, рядом с кухней. Дядя Саша всегда сам снимал пробу и строго следил за тем, чтобы его любимцы не были обижены ни в чем.
«Зайчата» оказались вегетарианцами. Холодильник, попробовавший однажды колбасу, два дня мучился животом. Дядя Саша с Ириной Геннадьевной все эти два дня не отходили от его постели, поскольку педиатра в тот момент в пансионате не оказалось. Он куда-то уезжал по своим делам. А когда вернулся – получил шумный разнос. С недомоганием Холодильника он тут же справился, дав тому легкого слабительного. Но с тех пор зарекся уезжать надолго. Даже отправляясь в отпуск, он оставил свой адрес и просил немедленно телеграфировать в случае каких-либо неожиданностей. Но к тому времени страсти улеглись, нужды в педиатре не было, и он мог спокойно отдыхать на своем юге. А для «зайчат» мясо и птица были настрого заказаны. Специальный повар изощрялся в приготовлении вегетарианских блюд. Повар был огромным мужчиной с толстыми волосатыми руками и, вопреки распространенному мнению, что большие люди всегда добродушны, был постоянно нахмуренным и чем-то раздраженным. Но готовить он умел хорошо. Может быть, конечно, ему больше нравилось готовить мясные блюда, а приходилось заниматься исключительно овощными и фруктовыми, и от этого он и злился? Кто его знает. А только вегетарианское он готовил еще и потому, что все, кто жил в пансионате, незаметно для себя перестали есть мясное. В знак солидарности с питомцами, что ли? Ирина Геннадьевна как-то сказала дяде Саше: «Мне кажется, что повар иногда ночью зажаривает целого поросенка и всего сам съедает». Дядя Саша такой возможности не исключил.
Вообще, с поваром только дядя Саша и мог разговаривать на равных, зачастую даже и на повышенных тонах. Остальные повара побаивались. А дядя Саша вообще никого не боялся. Повар его моральное превосходство признавал и старался не связываться.
Вот и теперь дядя Саша, казавшийся маленьким и щуплым по сравнению с поваром, отчитывал его:
– Ты это прекрати! Сказано было разнообразить меню? Вот и будь добр! Взрослый человек, должен понимать, что они дети еще, растут, им витаминов побольше надо! Конец лета, фруктов, овощей море! А ты все кашу да кашу!
Повар, насупившись, бурчал в ответ:
– Как же, дети! Видели мы тех детей! Шерстью заросли, как тигры, только что не полосатые! Того и гляди – кинутся и загрызут!
Дядя Саша даже побагровел от таких слов.
– Я тебя предупреждал? Я тебе говорил, чтобы не смел их зверями называть? Так вот, этот разговор у нас с тобой последний! Слово еще услышу в их адрес – вылетишь отсюда! Это я тебе твердо обещаю! А меня ты знаешь. Они такие же люди, как и мы, заруби на своем сизом носу!
Повар буркнул что-то вроде:
– Ну да, люди… – но почел за лучшее замолчать и ретироваться на кухню.
«Интересно, – подумал Егор. – Это, наверное, первый случай ксенофобии в пансионате. Все остальные «зайцев» любят».
– Дядя Саша! – позвал он. Тот обернулся.
– А, Егор! Пришел, наконец, вспомнил старика. – И, все еще не остыв от разговора с поваром, сказал возмущенно: – Нет, ты видел эту орясину! Ребята ему не нравятся! Шерстью, видите ли, заросли! Зверями их называет! А сам же – животное животным! Нет, я этого дела так не оставлю, устрою ему веселую жизнь!
Егор улыбнулся ярости дяди, приобнял его за плечи.
– Ну, хватит, хватит воевать. Я вот тут тебе гостинец принес, – он качнул пакетом. – Пойдем, расскажешь, как жизнь.
– Пойдем, – согласился дядя Саша. И уже на выходе повернулся в сторону кухни и крикнул: – И чтобы обед вовремя был!
Комната дяди Саши была небольшой, но довольно уютной. Скорее даже однокомнатная квартирка или гостиничный номер с ванной и туалетом. О доме в Николеньках напоминали только фикус в углу да большая фотография на стене. Дядя Саша, Егор, Денис, председатель и еще кое-кто из жителей села стояли, улыбаясь, в окружении «зайчат». Денис держал на руках совсем еще маленького Ваську. Фотография была сделана в прошлом году, сразу после того, как удалось отбиться от врагов «зайчат», не дать им забрать детей с собой. Инопланетный корабль только что улетел, все закончилось хорошо, и они стояли довольные и гордые своей победой. Тут их и сфотографировали.
– Ну, проходи, садись, – сказал дядя Саша.
Егор достал из пакета бутылку и поставил на стол.
– Вот. Это тебе.
Дядя посмотрел на этикетку, усмехнулся.
– Хорошая штука. Только вот мимо твой подарок.
– Это почему мимо? – удивился Егор.
– Чаще надо в гости ходить. Тогда и будешь помнить, что я уже почти два года ни капли в рот не беру.
– Даже пива?
– Даже пива.
– Да-а, – расстроился Егор. – Как же это я маху дал? Ведь знал!
– Не горюй! – стал утешать его дядя. – Не в подарке ведь дело, а во внимании. Ты вот пришел, и мне хорошо. Кстати, Дениска с тобой?
– Со мной. Вернее, я с ним. Там его Ирина Геннадьевна зачем-то позвала. Секреты у них. Ты не знаешь, в чем дело?
Лицо дяди Саши омрачилось.
– Да знаю, конечно. Тут такое… Погоди. – Он поднялся, достал из тумбочки ключ для бутылок и стакан, поставил все перед Егором. – Пей, тебе можно.
Егор кивнул немного сконфуженно и взял стакан.
– Так что случилось?
– Да уж случилось… Что-то непонятное у нас происходит в последнее время. Во-первых, ребята очень быстро расти стали. Прямо на глазах вверх тянутся. Скоро Дениса перерастут, а там и Ирину. Во-вторых, язык они свой стали вспоминать. И чем больше вспоминают, тем больше наш забывают. Пока это не очень заметно, особенно стороннему человеку. Но я-то вижу, я с ними целыми днями. А между собой они в основном на своем языке теперь разговаривают. Быстро так чирикают. Бог бы с ним, это только хорошо, но переводить не могут. Друг друга понимают, а нам объяснить не получается.
– Разве так можно? – спросил Егор.
– Да вот, выходит, можно, – расстроенно сказал дядя Саша. – Надо, наверное, лингвиста заказывать какого-нибудь. Или переводчика профессионального.
– А может, они и не хотят, чтобы их понимали? – предположил Егор.
– Как это – не хотят?
– Ну, взрослеют, свои секреты появляются. Знаешь, как дети свой язык изобретают, чтобы их взрослые не понимали.
– Да нет, тут не то. Если бы они русский язык не забывали. А то ведь вчера он помнит слово, а сегодня уже нет: «Ну, вот это, как его…» Подскажешь, а через пять минут он опять не помнит. Да, тайна у них какая-то есть. И не детский секрет, такого много, а одна общая большая тайна. Но ведь не могу же я их впрямую спросить: «Что это вы, такие-сякие, от нас скрываете? О чем не говорите?» А вдруг и впрямь ничего нет? Обидеть можно недоверием так, что потом не поправишь. Да ты пей пиво-то.
– Нет, дядя Саша. Денис мне тоже сегодня говорил, что они что-то скрывают.
– Да? Вот и Ира так считает. Надо думать, что делать.
