задавленная мощной рукой повелителя, не поднимала головы. Среди же послушных ему литераторов образовался кружок моралистов, покровительствуемый Жозефиной, который начал нападать на материалистов и вольнодумцев. Из этого кружка вышло и знаменитое произведение Шатобриана «Гений христианства», которое можно смело назвать Евангелием наступившей реакции.
Немногие либералы и республиканцы, оставшиеся верными идеям свободы и равенства, не хотели все-таки признавать новую власть. Не хотели ее признавать и роялисты, и намерения их погубить Наполеона поддерживала Англия, помогая им деньгами и другими средствами. Возник новый роялистический заговор, во главе которого находился граф д'Артуа, живший в Англии, а наиболее близкое участие в нем приняли Дюмурье и Пишегрю, который был одним из членов совета пятисот, сосланных после 18-го фрюктидора в Кайенну, откуда он и бежал в Англию. Исполнителем был выбран старый вождь вандейцев, Жорж Кадудаль. Однако агенты Наполеона хорошо служили ему. Он был вовремя предупрежден. Заговорщики были арестованы и сознались во всем. Кадудаль и другие были расстреляны, а Пишегрю найден был в тюрьме повесившимся. Было ли то самоубийство или убийство, так и осталось невыясненным.
Наполеон решил воспользоваться этим случаем, чтобы нанести удар принцам королевского дома, так как на допросов Кадудаль заявил, что в заговоре участвовали эти принцы. Это было на руку Наполеону. Подозрение пало на молодого герцога Энгиенского, который в то время находился в великом герцогстве Баденском и жил на пенсию, получаемую от английского правительства. Он был влюблен в свою кузину Шарлотту де Роганъ и, быть может, это и заставило его отважиться покинуть свое безопасное убежище и очутиться вблизи самых пушек Страсбурга. Но его подозревали в том, что он находился в тесных сношениях с английскими агентами, с эмигрантами и с Дюмурье. Во всяком случае, Наполеон решил на нем показать пример. Он был схвачен французскими драгунами на чужой территории 15 марта 1804 года, привезен в Париж и приведен в военный суд. На суде он решительно отрицал всякую прикосновенность к заговору на жизнь первого консула. Никаких доказательств его виновности не было, тем не менее судьи, повинуясь воле своего повелителя, приговорили его к смерти. В ту же ночь, во рву Венсенского замка, молодой принц был расстрелян. Эта казнь невинного принца возмутила всю Европу, — и как это ни странно, но именно эта пролитая кровь легла неизгладимым пятном на памяти Наполеона в глазах потомства, прощавшего ему потоки крови, пролитые им на полях битв.
Через два месяца после этого убийства Наполеон уже был императором. Инициатива поднесения первому консулу императорского титула вышла опять-таки из услужливого сената, имевшего в виду также обеспечить этим свое собственное существование посредством введения наследственной империи. Последний заговор на жизнь первого консула послужил для этого предлогом. Нации, радовавшейся неудаче заговора, было поставлено на вид, что он грозил опасностью всему государственному строю. Необходимо сделать дело Наполеона таким же бессмертным, как его слава, так как только наследственность высшей магистратуры может обезопасить французский народ от заговоров и от смут. Сначала, впрочем, слово «империя» не произносилось, но зато не было недостатка в ссылках на революцию, свободу и равенство, которые должна была обеспечить наследственность верховной власти. В законодательных учреждениях был поднят вопрос о поднесении Наполеону императорского титула. Этот титул, напоминавший о легионах цезаря, был наиболее подходящим для него. И вот, в особом комитете была составлена конституция (шестая с начала революции), получившая название органического сенатус-консульта XII года и доверившая республику императору. Предложение о наследственности императорского достоинства было подвергнуто затем плебесциту, и
ГЛАВА VI
Мечта Наполеона осуществилась, и менее чем в пять лет бывший республиканский генерал превратился из «гражданина Бонапарта» в «императора Франции». Тотчас же был организован императорский двор, а 2-го декабря 1804 г. сам папа Пий VII приехал в Париж, чтобы помазать народного избранника на царство в соборе Парижской Богоматери. Церемония коронации была разучена заранее на деревянных куколках, которые изображали всех участников торжества. Пий VII, конечно, желал сам возложить корону на голову Наполеона, но во время самого обряда Наполеон выхватил корону из рук растерявшегося папы и сам возложил ее себе на голову. Вообще Наполеон не церемонился с папой, и когда, после занятия французскими властями папской области, папа отлучил его от церкви, то в наказание папа был удален из Рима и сначала содержался пленником в Савойе, а затем Наполеон перевел его в Фонтенебло. Кардиналы были почти все переселены в Париж, и Рим сделался лишь вторым городом Империи. Впоследствии Наполеон дал своему сыну (от второго брака) титул короля римского.
Старый дух возрождался во Франции в новой форме. После принятия императорского титула Наполеон перестал уже стесняться формальными предписаниями конституции. Он находил, что «хорошо править можно только в ботфортах и со шпорами», поэтому его абсолютизм носил характер военного деспотизма. Этот деспотизм охватывал все стороны общественной жизни Франции. Гарантии личной свободы исчезли перед полицейским произволом, а аресты и административные ссылки сделались таким частым явлением, что уже не обращали на себя особенного внимания. Был восстановлен прежний «Черный кабинет», занимавшийся вскрытием частных писем. Были восстановлены и государственные тюрьмы, заменившие прежнюю Бастилию, а шпионство и доносы расцвели пышным цветком. Разумеется, Наполеон не оставил без внимания и народное просвещение, которое подчинил своей власти. «Моя главная цель в том, чтобы иметь средства направлять моральные и политические взгляды наций» — сказал Наполеон, и в этом смысле стремился организовать педагогическую корпорацию. И хотя Наполеон был сам некогда членом института Франции, тем не менее он уничтожил в этом ученом учреждении отделение моральных и политических наук, под тем предлогом, что все это — одна идеология! Он относился подозрительно и к литературе, и к театру, и только покровительствовал архитектуре, живописи и музыке, а из наук — преимущественно естествознанию. Искусства и науки не должны были касаться современности и политики, а напротив, должны были отвлекать умы от занятий этими опасными предметами. Но особенно тяжело отзывался его режим на положении печати, которая была подчинена усмотрению властей. Закон же о печати, изданный Наполеоном, в сущности восстанавливал цензуру. Звание журналиста было приравнено к исполнению общественной должности, а владельцы типографий и книжных магазинов обязаны были запастись особыми патентами и принести присягу в верности. Министр полиции требовал на просмотр отдельные статьи, предназначенные для печати, и присылал для помещения в газеты свои заметки; он же назначал редакторов. Вообще Наполеон смотрел на периодическую прессу, как на орудие своей власти, и прямо предписывал министру полиции сочинять статьи, которые могли бы помещаться в газетах в виде, например, корреспонденций из-за границы. Если же редакторы газет не хотели помещать ложных известий, то им грозила за это серьезная ответственность.
Двор Наполеона своей пышностью и этикетом напоминал прежние монархии. Его мать и сестры также имели свои дворы с пышным придворным штатом, и все его родственники и приближенные получили громкие титулы. Сама Жозефина не называла своего мужа иначе, как «ваше величество», а братья Наполеона не смели садиться в его присутствии. На балах же господствовал этикет времен Людовика XIV.
Наполеон достиг уже вершины своего могущества, когда, наконец, решился на развод с Жозефиной. К этому побуждало его то обстоятельство, что она была бесплодна. Кроме того, он желал породниться с европейскими монархами. Когда он женился на Жозефине, то был страстно в нее влюблен, она же относилась к нему боле, чем равнодушно, и во время его пребывания в Египте вела себя очень предосудительно. Потом она сделалась покорной и преданной супругой, живя под вечным страхом развода. Впрочем, Наполеон всегда был внимателен и нежен с нею. По-видимому, и ему было нелегко решиться на
