рассвет. И болотные огоньки Дикого народца поблекли в сиянии солнца, а тела их исчезли из вида, но они все ждали и ждали у края трясины. Наконец их ожидание было вознаграждено и с полей и болот, с земли и поднебесья донеслись до них песни мириадов птиц.
Их голоса сплелись с волшебством Дикого народца, обернули колдовской туман ночи тончайшими нитями утреннего волшебства… И вот тогда-то и свершилось чудо… Душа ожила.
Размером не больше колючей коробочки каштана, лежала душа в руках Дикого народца, но внутри ее горели удивительные, беспрестанно меняющиеся огни — зеленые и голубые по краям, а в мягкой серой сердцевине тихо мерцал, переливаясь множеством оттенков, красный.
Сами очарованные только что сотворенным чудом, маленькие кудесники вернулись в родную стихию, домой.
А на следующую ночь Дикие существа подошли к маленькой Дикой тварюшке, показали ей мерцающую душу и сказали:
— Если уж ты так хочешь обрести душу, чтобы поклоняться Богу; если ты готова стать смертной и умереть, когда придет твой час, то приложи это к левой груди чуть выше сердца, и душа войдет в тебя, и ты станешь человеком. Но если ты возьмешь ее, то никогда не сможешь от нее избавиться, если только не вынешь и не отдашь кому-то другому. Мы же не примем ее обратно, а у большинства людей уже есть души; так что если ты не отыщешь человека без души, то в один прекрасный день умрешь, и душа твоя не сможет отправиться в Рай, ибо была создана на болотах.
Но маленькая Дикая тварюшка видела только светящиеся окна собора, где уже шла служба, и молитвы и песни людские возносились к небу, и ангелы спускались с небес к людям и поднимались обратно. Все ее существо рвалось туда, к ним. И тогда она со слезами попрощалась со своими товарищами и поблагодарила их, а затем прыжками понеслась к зеленому краю болота, держа душу в руках.
Здесь маленькая Дикая тварюшка, лишь секунду помедлив, посмотрела туда, где в танце двигались вверх и вниз болотные огоньки, а затем прижала душу к левой стороне груди чуть выше сердца.
И в это же мгновение маленькое Дикое существо превратилось в очаровательную молодую женщину, очень замерзшую и очень испуганную. Кое-как прикрыв свою наготу, которая вдруг стала ее смущать, пучками травы, она пошла туда, где светились во тьме окна ближайшего дома. Отворив дверь, она вошла в дом. За столом, ужиная, сидели фермер и его жена.
Жена фермера отвела малышку, обладавшую теперь душой, к себе наверх и дала ей свою одежду, привела в порядок спутанные волосы, затем они вдвоем спустились вниз. Здесь девушку усадили за стол, так она впервые попробовала человеческую пищу. А пока она ела, жена фермера засыпала ее вопросами.
— Откуда ты к нам пришла? — спросила она.
— С болот.
— А с какой стороны? — уточнила жена фермера.
— С юга — ответила обретшая душу маленькая Дикая тварюшка.
— Но ни один человек не может пересечь болота, двигаясь с юга, — удивилась фермерша
— Конечно, это невозможно, — согласился фермер.
— Я жила в болотах.
— Но кто же ты такая? — не успокаивалась женщина.
— Я — Дикое существо, которое обрело на болотах душу. Наш народец приходится дальней родней эльфам.
Позже, обсуждая между собой эти странные ответы, фермер и его жена решили, что к ним в дом забрела отставшая от своих цыганка, чей разум слегка помутился от голода и опасности.
Первую свою ночь под крышей фермерского дома провела обретшая душу Дикая тварюшка, но ее новая душа бодрствовала и грезила о болотах.
И не успело еще солнце дотронуться своими лучами до стен фермерского дома, не успел еще рассветный луч вызолотить водную гладь болот, а маленькая Дикая тварюшка уже присела у окна, любуясь сокровенной красотой болот. Никто, не знает лучше Дикого Народца все тайные и укромные уголки его. Никто так преданно не любит болота, как он. Теперь же она по-иному понимала и прелесть туманных далей его, и опасное очарование глубоких омутов, затянутых тонким непрочным ковром мха. Этим утром почувствовала она иным, по-новому волнующим, волшебство Северного Ветра, который победно летит из неведомой дали ледяных стран. Ей открылось чудо извечного движения жизни, когда по вечерам птицы возвращались ночевать на болото, а утром улетали к морю. Теперь она знала, что в вышине над ее головой, везде — и даже над крышей фермерского дома — простирается безбрежный Рай, где, возможно, именно сейчас Бог думает о восходе. Возможно, ангелы сейчас наигрывают на лютнях своих негромкую мелодию и солнце поднимается над миром, чтобы светом и теплом своим порадовать болота и луга. Но все, о чем думалось в небесах, конечно, отражалось в болотах, ведь голубизна небес сродни голубой дымке болот. А сотканные в поднебесье облачные фигуры диковинных зверей отражались в зеркале стоячей воды в обрамлении тростников. И рассеивалась загадочная тьма, и прорисовывалась все отчетливее необозримая армия гибкой куги. Утренний ветерок покачивал ее пушистые макушки. Из другого окна виден был могучий собор, вздымающий над болотами свои высокие башни и тонкие шпили.
— Я никогда, никогда не покину болот, — прошептала маленькая Дикая тварюшка.
Час спустя она с трудом справилась с одеванием и спустилась вниз. Второй раз в жизни она ела то, что едят люди, стараясь подражать им. Фермер и его жена были людьми добрыми и научили ее тому, как это делать правильно.
— Наверное, у цыган не принято пользоваться ни вилкой, ни ножом, — говорили они потом друг другу,
После завтрака фермер отправился к отцу настоятелю, который жил неподалеку от своего собора, и вскоре вернулся за маленькой Дикой тварюшкой, чтобы отвести ее в дом священника.
— Вот эта дама, — представил ее фермер. — А вот — настоятель Мэрнит.
И он пошел по своим делам.
— Насколько я знаю, прошлой ночью ты заблудилась на болоте, — сказал настоятель. — Видимо, для тебя эта ночь была полна ужасов.
— Я люблю болота, — возразила маленькая Дикая тварюшка с новой душой.
— Понимаю! — воскликнул настоятель. — Но сколько тебе лет?
— Я не знаю, — ответила она.
— Но должна же ты знать, сколько прожила на свете, — настаивал Мэрнит.
— Около девятнадцати, — сказала маленькая Дикая тварюшка. — Или чуть больше.
— Девятнадцать лет! — удивился настоятель.
— Девятнадцать веков, — поправила маленькая Дикая тварюшка. — Мне столько же лет, сколько этим болотам.
И она рассказала настоятелю свою историю. Рассказала о том, как хотелось ей стать человеком. Обрести душу, чтобы можно было молиться Богу, чтобы увидеть и понять всю красоту мира. Рассказала и о том, как Дикий народец смастерил ей душу из болотных туманов, из паутины, из музыки и своих удивительных воспоминаний.
— Но если это действительно так, — заметил настоятель Мэрнит, — то это совершенно неправильно. Навряд ли ты обрела душу по воле божьей. Скажи же мне, как твое имя?
— У меня нет имени, — ответила маленькая Дикая тварюшка.
— Нужно выбрать тебе настоящее христианское имя и фамилию. Как бы ты хотела зваться?
— Я хотела бы быть Песней Тростника, — сказала она.
— Нет, это не годится, — покачал головой настоятель.
— Тогда пусть мое имя будет — Жестокий Северный Ветер или, может быть, Звезда на Воде, — молвила маленькая Дикая тварюшка.
— Нет, нет и нет, — возразил настоятель. — Это совершенно невозможно. Если хочешь, я мог бы назвать тебя мисс Траст. Например, Мэри Траст. Кроме того, было бы неплохо, если бы ты обзавелась и вторым именем. Как тебе понравится Мэри Джейн Траст?
И маленькой Дикой тварюшке с душой, рожденной на болотах, пришлось согласиться. Так она превратилась в Мэри Джейн Траст.
