с ним растает… что с вами, Алексей Дмитриевич?
Алексей Дмитриевич Гребенченко, руководитель одной из лабораторий Института новых материалов, вдруг остановился посреди тротуара и воззрился на своего соседа, хирурга районной больницы.
— Стойте, стойте… Как вы сказали? Кубик золотисто-янтарного цвета, постепенно тающий, уменьшающийся в объеме?
— Да… Он вам знаком?
— И кто дал его мальчику? «Черный человек»?
— Ну, человек, одетый в черное, смуглый, черноволосый, с черной бородкой и в темных очках.
— Ах, вот как? Смуглый, значит? Одетый в черное? С черными очками и бородкой? Ну, погоди ж ты…
И Гребенченко, не прощаясь, ринулся к остановке воздушной дороги.
Запыхавшись от быстрой ходьбы и кипя негодованием, Гребенченко быстро поднялся на второй этаж и распахнул дверь своей лаборатории.
— Рузин здесь?
— Здравствуйте, Алексей Дмитриевич, — приветствовала его лаборантка. — Здесь, здесь. Рузин, идите сюда, начальник зовет! — крикнула она.
Из соседней комнаты вышел высокий человек в белом халате. Аккуратная черная бородка клином удлиняла его смуглое приятное лицо.
— Доброе утро, Алексей Дмитриевич!
— Я вам сейчас покажу доброе утро! — взорвался Гребенченко. — Это что за фокусы? Кто вам позволил раздавать образцы новых пластмасс да еще городить при этом какие-то басни?
— Как раздавать? Какие басни? Ничего не понимаю…
— Не понимаете? Может быть, это не вы дали мальчишке образец 51/133 и наговорили при этом кучу всякого вздора об исполнении желаний?
— А-а! — засмеялся Рузин. — Вспомнил. Весна, знаете, экзаменационная пора — сидит такой печальный паренек в сквере, что-то учит. Ну, мне и захотелось его развлечь, что-то сфантазировал. Откуда вы узнали? Да и образец давно не секрет, почему такой шум?
— Ах, почему шум? Наговорили ребенку всяких ужасов и с легким сердцем отправились дальше? Да как у вас язык повернулся?
— Что вы, Алексей Дмитриевич, ведь это же была просто сказка. Неужели детям никогда не рассказывают сказок?
— Хороша сказка! Ведь вы же сказали ему, что он умрет, когда растает желтый кубик! А он поверил этому! Вы что, не знаете силы самовнушения?
Инженер некоторое время молча смотрел на Гребенченко, затем побледнел, снял очки, сунул их в карман.
— Поверил?! Не может быть. Что-нибудь случилось, Алексей Дмитриевич?
— Мальчик едва не погиб, вот что случилось!
Рузин отступил на шаг, снова вытащил из кармана очки. Лицо его стало растерянным.
— Но… как же так? Ведь я сказал… Он же видел, что желания не исполняются, он сразу должен был понять, что это шутка…
— А если его желания исполнялись?
— Исполнялись?!
— А чего, по-вашему, он должен был пожелать?
— Ну… выстроить сказочный дворец или чтоб двойка исчезла сама…
— А он пожелал знаете чего? Выздоровления больному другу, спасения космонавтов на Луне. И все его желания сбылись, понимаете? И камень таял. Да тут и я поверил бы, черт возьми!
— Что с ним? — глухо спросил Рузин. — Он будет жить?
— Насколько я знаю, большой опасности нет. Вы, вот что, снимайте-ка рабочий халат и марш-марш в больницу.
— Да, да… где это? Я сейчас еду…
— Адрес я вам напишу. Валя, дайте листок бумаги.
Рузин стащил с себя халат, схватил листок с адресом и бегом поспешил к выходу.
