сопротивлялась и даже ударила меня несколько раз кулачками в грудь. Я прижал ее к 'жигуленку'. Сообразив, что ей не вырваться, она успокоилась и, сердито посмотрев мне прямо в глаза, спросила:
- Что тебе нужно?
- Я хочу поговорить с тобой.
- Я тебя не люблю.
- Я тоже.
- Тогда о чем говорить? Поехали домой.
- Подожди, - я отпустил ее и открыл заднюю дверцу.
Там на сидении стояла клетка с Рыжиком, который все это время спал. Я поставил клетку на землю.
- Посмотри, - сказал я, - видишь, в этой клетке специальный прибор.
- Ну и что? - она с недоумением перевела взгляд с клетки на меня.
- Сколько времени на твоих часах?
- Двадцать пять минут седьмого.
- На моих тоже. Я положу их в клетку. А теперь смотри внимательно. Кстати, заметь, что у хомячка есть одна морковка.
- Господи, да зачем...
- Смотри! - перебил я Вику и нажал кнопочку миниприбора.
Клетка с Рыжиком медленно растаяла в воздухе. Равнодушие на лице Вики сменилось изумлением.
- Что это? - воскликнула она.
- Был хомячок, и нет хомячка, - весело ответил я.
- Как ты это сделал?
- Это мое изобретение.
- Гениально, нечего сказать. Только мне это зачем?! Я домой хочу.
- А ты за часами следи. Хомячок появится ровно через минуту.
- И мы поедем домой?
- Может быть...
- Никаких... Вот он! Смотри!
Клетка появилась на прежнем месте. Рыжик умывался, обтирая короткими лапками свою мордочку, весело шевелил усиками и принюхивался маленьким черненьким носиком. Я достал часы из клетки.
- Смотри. На твоих часах - шесть часов двадцать шесть минут. А на этих часах - десять двадцать пять.
- Что это значит?
- Это значит, что хомячок четыре часа находился в другом измерении, - я обернулся к клетке, - видишь, и морковку съесть успел. А сюда он вернулся через минуту. Так и мы с тобой...
И в этот момент я услышал слабый голос Вики:
- Боже мой...
Это 'боже мой' она пролепетала так, что я похолодел. Быстро обернувшись, я увидел, что Вика, прижавшись спиной к машине, медленно сползает вниз. Левую руку она прижала к груди, а правой пыталась найти опору, глаза - по семь копеек от ужаса - прикованы к клетке, в лице - ни кровиночки. Наконец, она наткнулась на ручку дверцы и замерла в таком положении. Я не знал, что делать, и невольно залюбовался моей прекрасной амуреткой. Ее зеленые глаза расширились до предела, уголки черных тонких бровей опустились вниз, придав лицу жалостливое выражение, нос заострился, пухленький ротик остался полуоткрытым, а побелевшее лицо очень выгодно оттенялось ее длинными белокурыми локонами.
- Послушай, Вика, все в порядке. Это совершенно безопасно. Я на себе раньше испытывал, целую неделю здесь один прожил. Знаешь, как скучал по тебе?
Она была невменяема.
- Слышь, чего говорю? Скучал без тебя.
Вика перевела на меня пустые, обращенные внутрь глаза, медленно открыла дверцу и опустилась на сиденье. Она смотрела на меня и повторяла одно и то же:
- Боже мой, боже мой.
Ей явно был нужен валидол, но аптечки я не прихватил. Тогда я метнулся к багажнику, открыл его, достал канистру с водой, кружку, наполнил ее водой и подал Вике. Она машинально сделала несколько глотков, опять посмотрела на меня. Некоторое время мы так и смотрели друг на друга. Вдруг ее глаза наполнились смыслом, и из умирающего лебедя она превратилась в разъяренную фурию.
- Ты несчастный кретин! Как тебе в голову могло прийти сделать такое?! Идиот! Сумасшедший идиот! Немедленно поехали назад!
- И не подумаю!
Тут она встала и грозно приблизилась ко мне.
- Что значит, и не подумаю? Ты что, с ума сошел?! Господи! И как меня вообще угораздило связаться с тобой, с физиком хреновым?! Немедленно верни меня назад?!
- Послушай, что ты орешь?! - возмутился я. - Это же отличный вариант. Поживем здесь неделю и вернемся назад пятого июля минута в минуту. Я уже делал так и ничего.
- Я не пойму, ты что, чего-то получить тут от меня хочешь? Хрен получишь! Вези меня назад, я сказала, а потом хоть целый год трахайся здесь со своим хомячком, а с меня лично хватит!
Тут я возмутился до предела.
- Ты что, с ума спятила?! Пять минут назад упрекала меня в том, что я квартиру подыскать не мог, а теперь, когда я положил к твоим ногам целый мир в прямом смысле этого слова, ты чем-то недовольна.
Она немного утихомирилась, но не сдалась.
- Боже мой, Женя, о чем ты говоришь?! Да мне же страшно тут. Господи, да вдруг тут радиация какая-нибудь, и мы облучились.
- Да какая радиация, я вчера здесь неделю прожил и ничего.
- Вот-вот, и облучился. Ты хоть проверил, может, тебе уже и бесполезно меня хотеть?
Так мы препирались до вечера. Вика даже грозилась вернуться одна и порывалась действительно это
