— Вы мне льстите и получите то, что и другие девочки.
— Множество девочек…
— Огромное множество, — подзадоривал он ее.
— Но ни одна из них на меня не похожа, — тихо и уверенно проговорила она так, что он поверил.
Она провела рукой по его щекам, глазам, губам, и ее прикосновение было необыкновенно мягким и нежным. Легкая дрожь пробежала по всему телу.
— Не похожа, — мечтательно выдохнул он.
Она не спеша стала расстегивать на нем рубашку.
— Я чувствую тепло вашего тела даже через ткань. Вам становится жарко, не правда ли?
— О, не могли бы вы чуть побыстрее? — попросил он, едва сдерживаясь.
— Э, нет. Мы будем играть медленно, мучительно медленно. Я хочу заставить вас страдать, прежде чем вы получите награду. Не только вы хороший игрок, мистер Морган.
— Я думаю, что при данных обстоятельствах меня можно звать просто Клаус.
— Но ведь вы не в восторге от этого имени, не так ли?
— Мне оно кажется неподходящим.
— А мне нравится. Санта и Клаус — звучит так, как будто мы созданы друг для друга. — Обнажив его грудь, она проворковала: — Нежная теплая кожа и стальные мускулы… Очень впечатляюще для бизнесмена. Откуда у вас такие мышцы?
— Плавание. Я считаю, оно полезно для здоровья и хорошо снимает стрессы. Вода помогает расслабиться. А бассейн есть в любом приличном отеле.
Она наклонилась и стала нежно целовать его возбужденное тело, мягко касаясь губами сосков и медленно опускаясь все ниже, приближаясь к ремню. Ему с трудом удалось сдержаться, чтобы не запустить руки в шелковистые кудри, но он боялся нарушить обещание и все испортить. И остался лежать, руки под головой, терзаемый поцелуями, способными разорвать и смять душу.
Санни посмотрела на него: зрачки ее глаз были расширены. Положив руку на пряжку, она поинтересовалась:
— Позвольте продолжить?
— Как можно догадаться, слово «нет» исчезло из моего лексикона после знакомства с вами. Пожалуйста, — умоляюще прошептал он.
Она рассмеялась звонко и задорно, как ребенок, и этот смех возбудил его еще больше. Она расстегнула ремень, а потом, хитро улыбнувшись, пуговицы на брюках.
— Сейчас удобнее? — лукаво спросила она.
— Немного. Нельзя ли побыстрее, черт возьми! — сдавленно простонал он.
— Я заметила, вы просто мистер Нетерпеливый. Мы могли бы…
— Сейчас! — настаивал он.
Посмеиваясь, она стала медленно расстегивать следующую пуговицу.
— Вы обманывали меня, мистер Нетерпеливый. Вы прикидывались зловредным эгоистом, а у вас, оказывается, есть подарок для меня. — Ее рука накрыла гладкий, возбужденный мужской член. — Очень впечатляющий подарок.
— Рад, что вам нравится, — прерывисто выдохнул он, напряженно следя за рукой, ласкающей его плоть, то сжимая, то отпуская.
— Он мне так нравится, что я поцелую его, — объявила Санта. — Прямо сейчас.
И она сопроводила слова нежным поцелуем в самый кончик «подарка», доставив тем самым его обладателю сказочное наслаждение…
Шум открываемой входной двери разбудил его. Сначала Клаус не понял, где он и что с ним. Наваждение казалось реальностью, жаркой и приятной. Он все еще ощущал поцелуй, но постепенно к нему возвращалась способность мыслить. Сон уничтожил всю основу деловых отношений с Санни. Клаус неохотно признал, что его влечет к ней не только физически, что она так близка и дорога ему, как никто раньше.
Он горько рассмеялся, вспомнив, что ее обаяние было неотъемлемой частью работы. Он и сам прекрасно понимал важность и значение хороших отношений между партнерами в бизнесе. Но Моргану была нужна ласка наяву, и он страстно желал, чтобы Санта была такой же, как во сне.
Открыв дверь, Санта вошла в дом, придерживая пакет с продуктами. Часы подсказали ей, что она отсутствовала всего полчаса. Многие жители города испугались метели и остались дома, занимаясь приготовлениями к Рождеству, так что никого в магазине не было. Она положила покупки в холодильник, потом вытащила бутылку вина, купленную на всякий случай.
Когда она вошла в гостиную, Клаус сидел на диване, потягиваясь. Санта улыбнулась и увидела на столе большой красивый фирменный пакет, в котором Дороти обычно отправляла кексы клиентам.
— Как он сюда попал? — спросила она у гостя.
— Дороти завезла. Она сказала, что, пока Мэри играет у подружки, она пользуется возможностью и развозит заказы и подарки.
— Она еще что-нибудь сказала? — Санта смотрела Клаусу в глаза.
— А, да, чтобы вы позвонили ей. Она просит сводить Мэри на ярмарку к Санта-Клаусу, потому что у нее срочный заказ.
— И это все? — допытывалась Санни.
— Еще она сказала, что вы хотели взять у нее одну фирменную упаковку, и просила позвонить насчет Мэри. Это все.
Он выглядел очень сладко и аппетитно после сна, и Санта не удержалась, подошла к нему и поцеловала в кончик носа.
— Что? — ошалел внутренне просиявший Клаус.
— Так, Рождество. Вы выглядели таким… домашним…
Она пожала плечами.
Что нашло на нее? Целовать его в нос! А объяснение и того глупее: она это сделала потому, что он выглядел сладко и аппетитно. Чушь какая-то.
— Вы всегда действуете согласно инстинктам?
Он хитро прищурился.
— А у вас их нет? — парировала Санта, игриво прикусив губу.
Клаус тотчас вспомнил о сне, прерванном приходом Дороти.
— Наверное, это не совсем удобный момент просить вас об одолжении, — сказала Санни.
— Я ни за что не поеду с Мэри на ярмарку, если вы это имеете в виду.
— Нет, что вы. Я хотела попросить вас проверить гирлянды на елке. Где-то происходит замыкание, и они не горят. Я подумала, что, вероятно, вы сможете починить их, а то мне жалко покупать новые.
— Конечно, я проверю их, — согласился он. — Мне кажется, что мы уже сегодня не поедем смотреть дома. Снега намело выше крыши, и вам бы хотелось, чтобы я расчистил дорожку перед домом, раз уж я здесь.
— А вы и вправду расчистите? — с надеждой в голосе спросила Санта.
Ведь она не просит его сделать что-то несерьезное, например, поиграть в снежки.
— Почему бы нет? Вполне могу. Так я узнаю, где в этом доме хранится лопата для снега и прочий инвентарь. Когда снег прекратится, я обязательно расчищу. А сейчас займемся гирляндами.
— Подождите минуту. Что вы имели в виду, говоря: «Узнаю, где в этом доме…»?
— А я разве не объяснил? Я нашел дом, который хочу купить. Это — дом, где мы сейчас находимся.
Его слова стали неожиданностью для них обоих. Клаус не собирался покупать этот дом, пока признание не вылетело из его уст. Но так случилось, и теперь он знал, что говорит правду.
Этот дом, в подсознании Моргана, стал воплощением его мечты о собственном гнезде, которого у него никогда не было. Он был теплый и такой уютный, что Клаус в секунду уснул на чужом диване в гостиной. И
