приехал утром в офис и увидел ее за секретарским столом, это немало удивило его. Он до сих пор еще не отвык от мысли, что на этом месте должна сидеть Кэтрин, которая, казалось, только на время покинула его.
От неожиданности он остановился в дверях и произнес:
— Миссис Марджери?
— Слушаю, мистер Роккаттер.
Тринадцать лет вместе! Впервые за тринадцать лет Джеймс почувствовал раздражение из-за того, что эта женщина никогда не называла его по имени. Еще давно она сказала, что не может называть его Джеймсом, потому что при ее статусе это не подобает, и он больше никогда не обсуждал с ней этот вопрос.
— Слушаю, сэр, — повторила бесстрастным тоном женщина.
— Что вы думаете о наших шансах слияния с чикагской «Рич харвест»?
Ее глаза за очками сделались круглыми, как перепелиные яйца, и она испуганно произнесла:
— Полагаю, я не очень-то разбираюсь в этих делах, сэр.
А Кэтрин бы разбиралась. Она изложила бы ему свои инстинктивные соображения и дала бы им взвешенную мотивировку. С миссис Марджери было бесполезно даже пытаться заводить разговор о конкретных делах компании.
— Ваш кофе и свежий номер «Уолл-стрит джорнэл» на столе, сэр.
Он кивнул и скрылся в кабинете. И опять ему что-то явно не понравилось, а в следующее мгновение стала ясна причина: в отличие от миссис Марджери Кэтрин никогда не приносила ему кофе. Разумеется, он никогда и не просил ее о подобных услугах, но дело было не в этом. Миссис Марджери, возможно, была великолепной секретаршей, а вот Кэтрин уж точно была великолепной… партнершей.
Раздался легкий стук в дверь, и в кабинет вошел Пит.
— Я принес заинтересовавшие тебя сообщения о строительстве банков в Элвуде.
— Хорошо. А теперь объясняй, почему ты принес их сам.
Пит поудобнее расположился в кресле сбоку от брата и сказал:
— Хотел проинформировать тебя, что я отправил Кэтрин в Дейтона-Бич.
— В Дейтона-Бич? Зачем?
— Ну, предположим, я попросил ее привести в порядок коттедж, который мы там совсем недавно купили.
Джеймсу не понравилась вальяжная поза, в какой Пит разглядывал свои ногти, и у него вызывала неприязнь плутоватая улыбка, игравшая на его губах.
— Что все это значит?
— Ничего особенного, — ответил Пит с абсолютным выражением невинности на лице.
— Если ты готовишь в Дейтона-Бич почву для своего очередного праздного времяпрепровождения…
— Праздного времяпрепровождения? О боже, Джеймс, да употребляется ли вообще такое словосочетание в наш век?
— Не пытайся увести меня в сторону, Пит. Лучше оставь Кэтрин в покое.
— Почему же? Ведь ты же все равно не собираешься волочиться за ней? А она баба что надо.
Джеймса словно какая-то пружина вытолкнула из кресла, он схватил брата за грудки и, опрокидывая свое кресло и едва сдерживая охватившую его ярость, процедил сквозь зубы:
— Клянусь, если прикоснешься к ней хоть мизинцем, то я…
Рубашка Пита, скрученная в кулаках Джеймса, затрещала, лукавое выражение моментально исчезло с его лица, и он уже уравновешенным тоном закончил фразу старшего брата:
— То ты ударишь меня. Так?
Джеймс замер в оцепенении. Взгляд его прояснился, он разжал кулаки и, сделав шаг назад, тяжело, прерывисто задышал. Когда вспышка его гнева на полградуса спала, он протянул брату руку и смущенно сказал:
— Прости, Пит.
— Чего там. Пустяки. С твоей стороны это была именно та реакция, которой я добивался.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Джеймс.
— Еще неделю или две назад я делал тебе намеки, пытался вытащить тебя на откровенный разговор… Но ты был глух и непроницаем, как бетон. Тогда я решил слегка сдвинуть у тебя крышу, чтобы она чуть-чуть поехала.
— И тебе это удалось больше, чем чуть-чуть, — прорычал Джеймс.
— Поезжай к ней, брат, и…
— Что здесь происходит, хотела бы я знать? — Властный голос принадлежал стоявшей в дверях Табите Роккаттер. — Я слышала вашу возню, когда подходила к двери.
Женщина бросила негодующий взгляд на опрокинутое кресло Джеймса, потом на смятую рубашку Пита и остановила разгневанные глаза на старшем сыне.
— Доброе утро, ма, — поздоровался с ней Джеймс.
— Не уверена, что оно у вас было доброе.
— Видишь ли, ма, — встрял Пит и бесцеремонно чмокнул мать в щеку, — как я уже тебе говорил, он любит ее. Я еще раз убедился в этом сегодня утром здесь, прямо перед твоим приходом.
— Гмм… Джеймс, объясни матери, что все это значит, — обратилась к сыну Табита.
— А что тут объяснять, мама? Я действительно люблю Кэтрин, если тебя интересует именно это. Но мое чувство к ней ничего не меняет. Она не переносит меня.
— Кэтрин ужасно переживает, страдает. Она несчастна, — возразил брату Пит.
— В твоей чванливой и наглой самоуверенности никто здесь не нуждается!
— Ты, идиот, неужели ты слеп, как котенок, и до сих пор ничего не видишь? — взорвался Пит. — Она сходит с ума по тебе. Лети в Дейтона-Бич. Поговори с ней. Заставь ее выйти за тебя замуж.
— Дейтона-Бич? — Мать удивленно перевела взгляд с младшего сына на старшего.
— Я все объясню тебе позже, ма, — быстро заверил ее Пит.
— Очевидно, ты до сих пор еще не раскусил в Кэтрин одну особенность, — сказал Джеймс, глядя на брата. — Она никому не позволяет командовать собой, никогда ничего не делает по принуждению. Ее нельзя заставить.
Пит ухмыльнулся, но ничего не сказал в ответ.
— Джеймс, — раздался спокойный голос Табиты, — поезжай.
Сын посмотрел на мать.
— Не думай, а просто поезжай.
Табита явно не поняла его. Джеймс смотрел на мать не для того, чтобы получить у нее поддержку, а чтобы выразить перед ней свое изумление.
— Ма, мне просто не верится, — мягким, полушутливым тоном сказал он и положил ладонь на ее руку. — Неужели ты приехала в офис именно для того, чтобы дать мне напутствие в дальнюю дорогу и благословение на брак с рядовой сотрудницей нашей компании?
— Я приехала сюда, чтобы обсудить новое кредитное соглашение, которое ты присылал мне на подпись, — сдержанным тоном ответила сыну Табита Роккаттер. — Заодно мне пришлось убедиться, что подозрения Пита оказались верными.
— И тебя не беспокоит, что я влюбился в Кэтрин?
— Чрезвычайно беспокоит, — честно призналась Табита, — но я достаточно прозорливая мать и знаю, что если ты так решил, мои возражения все равно не будут иметь какого-либо существенного значения. У меня осталось два выбора: занять неуступчивую позицию — и потерять тебя или пожелать вам счастья — и сохранить тебя в своей жизни.
— Очень мудро с твоей стороны, мама.
— Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты, если бы это оказалось возможным, выбрал себе более подходящую спутницу в жизни, но я уверена, что время сгладит все шероховатости и подгонит вас друг к другу.
— Я полагаю, нельзя заранее выбрать человека, которого полюбишь, — доброжелательно заметил
