– Нет, спасибо, – отказалась Доминик, едва взглянув на Энн.
Средняя из сестер Мидлтон успокаивала себя. Но сделать это было не просто. Мало того, что она эмоционально чувствовала себя рядом с Доминик не в своей тарелке. К этому прибавлялся еще физический дискомфорт. Гостья была значительно выше ее, и Энн постоянно приходилось задирать свою светловолосую голову при обращении к ней. К тому же Доминик казалась такой самодостаточной, что Энн вообще не была уверена в том, что той необходимо человеческое общение.
Джереми со смехом кружил Джейн вокруг себя. А потом ловил ее в свои объятья. Трепетно. Энн не могла сдержать счастливой улыбки, глядя на них. Она украдкой подняла голову на Доминик, в надежде увидеть у той на лице какое-либо выражение положительных эмоций, но наткнулась на совершенно холодный, подозрительный взгляд, направленный в сторону Джереми и Джейн. Больше даже на Джейн.
Обжигающая мысль хлестко ударила Энн по сердцу: Доминик не одобряет отношений своего друга. Она, видимо, считает Джейн недостойной такого образованного и родовитого молодого человека как Джереми. Энн чувствовала, как возмущение, смешанное с горькой обидой, разгоралось в груди. Она ведь даже не знает Джейн, чтобы судить и делать такие выводы.
Добрее души, чем Джейн не найти во всем Сассексе. Энн с досадой отвернулась.
В зале зазвучала медленная музыка, и к девушкам подошел Уильям, хороший друг их семьи. Он поздоровался с Энн и пригласил Доминик на танец. Та посмотрела на него так удивленно, что Энн едва сдержалась от смеха.
– Я потанцую с тобой, Вилли! – сказала Энн, беря его за руку и уводя вглубь зала.
– А она? – спросил Уильям, оборачиваясь на каменное изваяние, которое сейчас представляла собой неподвижно замершая Доминик.
– Разве ты хочешь танцевать со статуей? – в свою очередь спросила его Энн, не заботясь о том, что ее слова могут быть услышаны гостьей.
Они влились в толпу, и Энн не видела, как Доминик проводила ее долгим, внимательным взглядом.
После танцев Энн отправилась на кухню. Ее мучила жажда. К тому же недавно она видела, как в том направлении исчезли Джейн с Джереми. И она хотела найти их. До заветного холодильника с бутылочками минеральной воды оставалось несколько шагов, когда Энн услышала ставший уже знакомым голос Джереми и до сих пор чужой низкий голос Доминик, заставивший ее тут же ощущать себя неловко. Она невольно застыла в темном коридоре, прислушиваясь.
– Мне так нравится здесь! – это был Джереми. – Здесь так хорошо! – продолжал он восторженно. – Я давно уже так не веселился! И Джейн! Она еще милее, чем я ее помнил!
– Не могу с тобой не согласиться, мой друг! – раздался в ответ невозмутимый голос Доминик.
– А почему ты не веселишься? Мне кажется, Энн не отказала бы тебе в танце!
– Я не в настроении сегодня сходить с ума из-за малолетней девицы, – прозвучал ответ Доминик.
– Малолетней? – беззвучно повторила Энн, раскрыв рот.
Она никогда не думала, что в двадцать четыре года такой комплимент может звучать столь оскорбительно.
– Она очень хороша собой, – заметил Джереми.
– Ничего особенного, – ответила Доминик.
Энн не могла больше выслушивать это. Со словами извинения, она ворвалась на кухню, буквально на ощупь нашла холодильник, все же открыла глаза и часто заморгала, привыкая к яркому свету. Достала оттуда воду. Развернулась, сжимая в руках холодную пластиковую бутылку. Как ей хотелось заехать этой бутылочкой по красивому, невозмутимому лицу Доминик.
– Джереми, ты не видел мою сестру? – спросила она, все же решив не шокировать друга Джейн подобным поведением.
– Она должно быть в саду. Я провожу тебя! – вежливо предложил Джереми, и Энн не стала отказываться, желая насладиться безукоризненным поведением хотя бы одного из своих гостей.
Когда они втроем вернулись в гостиную, по-прежнему наполненную танцующими людьми, Энн предпочла удалиться от стоящей у окна в своей обыкновенной неподвижной позе Доминик в противоположный конец комнаты. Какого же было ее удивление, когда с первыми звуками очередной медленной композиции она услышала позади себя ее голос, размеренный, низкий, бесстрастный.
– Разрешите пригласить вас!
Энн развернулась. Несколько резче, чем ей бы хотелось. Подняла на Доминик глаза и замерла. Та спокойно смотрела на девушку. Теперь в ее взгляде, завораживающем своей глубиной, не было привычной надменности. Лишь уважение и ожидание. Энн больше не ощущала той неловкости, что раньше в присутствии Доминик де Бург. Наоборот, сейчас она чувствовала себя центром ее внимания, и это было неожиданно…приятно. Взгляд Доминик согревал. Энн позабыла все те колкие слова, которые было вспыхнули в ее сознании.
Доминик с едва заметной улыбкой на губах предложила ей руку. Энн с ужасом опустила глаза на ее раскрытую ладонь. Никогда еще она не чувствовала себя такой безвольной. Больше всего на свете сейчас ей хотелось вложить свою руку в ладонь Доминик и пойти за ней хоть на край света.
– Стоп стоп стоп! – Энн замотала головой. – Никак не могу принять Ваше предложение! – произнесла Энн, сама не веря тому, что говорит это.
– Отчего же? – отреагировала Доминик, убирая руку.
– Общение с малолетними чревато уголовной ответственностью! – выпалила Энн и бросилась сквозь танцующие пары прочь из гостиной.
Вернувшись в дом через несколько минут, Энн с невозмутимым лицом прошла к стоящему на подиуме роялю. Она поняла, что больше всего ее раздражал тот факт, что ее самочувствие сегодняшним вечером по неведомой ей причине зависело от чужого, совершенно незнакомого человека. Все ее мысли вертелись вокруг Доминик, и та одним своим присутствием влияла на ее поведение. Энн подумала, чтобы она стала делать, если бы женщины не было на празднике. Она стала бы петь. Конечно.
И она поднялась на подиум, подошла к микрофону и объявила гостям, что следующим номером программы является песня в исполнении хозяев вечеринки. Потом она села за современный цифровой рояль, зовя взглядом Джейн и Лиз присоединиться к ней.
Сестер не надо было приглашать дважды. Лиз оказалась рядом с Энн раньше Джейн, потому что не стеснялась расталкивать собравшихся друзей, прокладывая себе дорогу. Джейн же пришлось идти практически из самого дальнего конца комнаты. А делала она это, так же как и все остальное в своей жизни – прежде всего с уважением к окружающим.
Когда они обе стояли рядом с микрофоном, Энн начала играть. Это была веселая песня Эмили Отм «Выйди за меня» о женах английского короля Генриха VIII, окончивших свою жизнь на плахе. Энн добавила к основному звучанию рояля клавесин для большей схожести с оригиналом. Сестры часто пели эту песню втроем, поэтому она звучала сейчас легко и задорно в их исполнении. Джейн была несколько удивлена выбором Энн, но не стала возражать. Она просто пела в этот раз тише, чем обычно. Лиз же полностью отдавалась драйву.
– 'Выйди за меня', сказал он. Боже, он гадок, но мы так богаты, – начала Лиз второй куплет, – чтобы, бегая по садам, наслаждаться мужчинами, женщинами и цветами.
– Но, о, сколько прекрасных вещей я буду носить. Какие красивые платья и причёски! – звучал припев.
Энн пела вместе с сестрами, пусть и без микрофона. При этом она еще и со всей страстностью человека, желающего забыться в веселье, играла на рояле. Сначала сидя, а потом и вовсе, увлеченная нарастающим ритмом песни, вскочив на ноги.
Когда они закончили, гостиная гудела от восторженных криков и аплодисментов.
Энн присоединилась к сестрам, они с довольными улыбками поклонились публике и стали сходить с
