— Я готова.
Красота острова не тронула измученное сердце Синтии. Откинувшись на мягком сиденье красного «бентли», обтянутом дорогой кожей, она смотрела в окно, но не видела ничего вокруг, и только когда машина плавно затормозила перед гостиницей, наконец пришла в себя. Дик открыл перед ней дверцу, достал из багажника чемодан и понес к подъезду.
Синтия остановила его.
— Спасибо, я справлюсь сама, — и, рассеянно улыбнувшись в ответ на его галантный поклон, вошла в дверь, услужливо открытую швейцаром.
В уютной комнате было прохладно и полутемно. Синтия подняла жалюзи, заказала себе кофе и вышла с чашкой во внутренний дворик. Жильцы соседнего номера завтракали на террасе, она не видела их, слышала только веселые голоса.
Ее новые соседи, в разговор которых она добросовестно старалась не вслушиваться, были, очевидно, молодоженами. До Синтии донеслись слова мужчины:
— Итак, миссис Бэрни, за те два дня, что мы женаты, вы успели забыть, что грейпфрут я люблю с желтым сахаром. Что, по-вашему, я должен сделать, чтобы вы запомнили это на будущее?
Дальше последовало хихиканье, возня, потом все стихло.
Синтия старалась не думать о Рике. Наверное, если однажды сердце раскололось от несчастной любви, словно хрупкая фарфоровая статуэтка, подумала она безучастно, оно уже никуда не годится. Еще неделю назад она была абсолютно уверена, что благополучно покончила со своим детским чувством к Рику Марсо. Но, по-видимому тонкая, словно волосок, трещинка, которую дало ее сердце пять лет назад, ждала все эти годы, чтобы сейчас превратиться в открытую кровоточащую рану.
Синтия знала, что Рик не вернется. Теперь он будет постоянно «занят». В его жизни нет для нее места. Как только он закончит с делами, то, скорее всего, тут же улетит к себе домой.
Со взлетного поля находящегося неподалеку частного аэродрома только что взмыл небольшой самолет. Синтия наблюдала за тем, как он круто набирает высоту, оставляя позади шлейф белого дыма, фюзеляж его сверкнул в ярких лучах солнца. Пока еще не этот, но такой же самолет унесет от нее Рика прочь. Что ж, она не станет дожидаться, чтобы увидеть это. У нее осталась еще почти неделя отпуска, но на работе всегда есть чем заняться, а Тони с женой будут только рады приехать сюда на несколько дней раньше.
Синтия вернулась в свою комнату.
Поставив пустую чашку на столик, она села на диван и, сняв телефонную трубку, попросила соединить ее с регистратурой Британских авиалиний.
Синтия как раз укладывала в сумочку паспорт, когда к дому подъехало такси. Она услышала, как зашуршал под колесами гравий, потом хлопнула дверца, и ей послышался голос Анжелы.
Чудачка Анжела. На осунувшемся лице Синтии появилась слабая улыбка. Утром, придя на работу, горничная так обрадовалась, увидев Синтию, что та растерялась. Шутливые поддразнивания по поводу того, где она была и с кем, показались расстроенной Синтии чересчур легкомысленными. Она довольно сухо прекратила пустой разговор и объявила, что улетает днем в Англию. Не добавив ни слова, она закрылась в спальне, где занималась укладкой вещей, оставив на симпатичном лице горничной сочувственное выражение.
Синтия порылась в кошельке, достала банкноту и свернула вчетверо, приготовившись сунуть в руку девушки в качестве прощального подарка, потом резко дернула молнию, закрывая сумку, и повесила ее на плечо. В это мгновение за ее спиной отворилась дверь, и прозвучал голосок Анжелы.
— Мисс Бессет!
— Да, Анжела, спасибо, — проговорила Синтия, не оборачиваясь. — Я слышала, что подъехало такси. Вы не попросите шофера, чтобы он…
— Куда это ты собралась?
Знакомые гневные интонации в мужском голосе заставили Синтию круто обернуться. От неожиданности у нее перехватило дыхание. В дверях стоял Рик, на его хмуром, словно туча, лице застыло суровое, не предвещавшее ничего хорошего выражение.
— Что это ты задумала, черт возьми?
— Я поменяла свой билет и сегодня улетаю в Лондон.
— Как бы не так!
Он с грозным видом шагнул в комнату, и Синтия невольно отступила на шаг, сумев, однако, ответить ему с вызывающим взглядом:
— Кто же мне помешает?
— Я!
Он свирепо швырнул на стул роскошный букет орхидей, который, зашуршав целлофаном, свалился оттуда на пол.
Анжела, видя, что зреет скандал, поспешила поднять его.
— Красивые цветы, — заметила она, не обращаясь ни к кому в отдельности, и добавила, скрываясь за дверью: — Я поставлю их в воду, мисс.
— Спасибо, Анжела, — машинально ответила Синтия, не отводя глаз от Рика.
Итак, он все-таки пришел! Радость и боль в одно и то же время нахлынули на нее, и от волнения у Синтии закружилась голова.
— Ну? — Он еще больше нахмурился. — Может, будешь так добра и объяснишь мне, что происходит? Я отлучился по делам всего на пару часов, приезжаю и, оказывается, еле успеваю к твоему отъезду.
— Да, — только и сумела выговорить Синтия пересохшими губами.
— Ради бога, объясни мне, что означает это «да»? — Он подошел к ней вплотную, взял за плечи, сильно сжав их пальцами, и заглянул Синтии в глаза.
— Спасибо, что приехал, но…
— Ты рано благодаришь меня. — Рик отпустил ее плечи и плюхнулся в кресло. — Нам надо поговорить, дорогая.
— Но ведь мы же оба понимаем, что все кончено, и я решила, что будет лучше… — Синтия замолчала, потому что ей захотелось протянуть руку и нежно погладить любимое лицо.
— …Тихонько ускользнуть без объяснений, — сурово закончил он ее фразу. — Так вот, к твоему сведению, ничего не кончено. На самом деле все только начинается.
— Ты это о чем? — Проснувшаяся неразумная надежда затрепетала в ее груди, как крылышки крохотного колибри.
— О том, что я… — он приблизил к ней лицо, и крошечная птичка в ее груди совсем обезумела, когда Синтия увидела в глазах Рика выражение нежности, — люблю тебя и хочу на тебе жениться.
9
— Всемогущий боже!
— Да, жениться! — В голосе Рика все еще слышалось с трудом подавляемое раздражение. — Да что с тобой сегодня? Ты смотришь на меня, как на приведение! — Он провел рукой по растрепанным волосам. — Извини. Наверное, я слишком волнуюсь. Но ради бога, скажи наконец хоть что-нибудь!
Потрясенная Синтия смотрела на него широко распахнутыми синими глазами, закусив губу. Переход от мрачного отчаяния к неземной радости лишил ее способности рассуждать. Она умирала в безжизненной дикой пустыне, а сейчас оказалась в цветущем тропическом саду под ярким солнцем.
— Что ты хочешь от меня услышать? — с трудом произнесла она.
— Сейчас лучше ничего не говори. Нет! — властно велел он, когда она попыталась что-то объяснить. — Я не хочу, чтобы ты отвечала сейчас, а то еще скажешь не то, что думаешь. Знай, с этой минуты я собираюсь действовать строго по правилам: я намерен ухаживать за тобой, как положено, как велят добрые старые традиции.
