слишком хорошо вымуштрован, чтобы вмешиваться и реагировать на женские крики. И, кроме того, ты сама этого хотела.
Он начал быстро раздеваться, а Синтия, оцепенев от страха, лежала неподвижно, не делая даже попытки встать.
Когда Рик упал рядом с ней на кровать, она издала жалобный сдавленный всхлип, но он заглушил его, впившись в ее рот горячими жадными губами. Если до сих пор Рик сдерживал себя, то теперь намеренно давал волю своему бешеному темпераменту.
Когда Рик грубо навалился на нее, Синтия отвернулась, но он схватил ее за подбородок и повернул лицом к себе.
— Нет, черт возьми, я хочу видеть твои глаза.
Слезы затуманили все вокруг, но Синтия из последних сил сдерживалась, чтобы не заплакать, — по крайней мере, этого удовольствия она ему не доставит. Приготовившись к неизбежному, она до боли закусила губу и почувствовала во рту соленый привкус крови.
Вдруг в последний момент он с силой оттолкнул ее от себя, так что Синтия откатилась к самому краю кровати.
Оглушенная, растерянная, она лежала зажмурившись. Ее била дрожь. Спутанные волосы в беспорядке упали на лицо. Ей показалось, что кровать на мгновение прогнулась, а когда она открыла глаза, Рик стоял в дальнем углу комнаты и торопливо одевался.
— Очень жаль, что все же пришлось тебя разочаровать. — Она едва узнала его голос. — Я еще ни разу не спал с такой очаровательной потаскушкой, но у меня сейчас не получается.
Он повернулся к двери.
— К-куда ты? — прошептала она.
— Подальше отсюда — хочу проехаться. — Он по-прежнему не смотрел на нее.
— Нет, Рик! — Любовь к нему заглушила в Синтии все остальные чувства. Она приподнялась на локте. — Не надо садиться за руль в таком состоянии.
Он слегка пожал плечами. На секунду ей показалось, что он сейчас так и уйдет, не удостоив ее взглядом. Но Рик приблизился к кровати и тяжело, с неприязнью взглянул на нее.
— Я хочу, чтобы к моему возвращению ты исчезла из моего дома, из моей жизни. Надеюсь, ты извинишь, что я не провожаю тебя домой. Я вызову такси.
— Это вовсе не обязательно, — гордо ответила Синтия, но Рик уже набирал номер. Отрывисто бросив в трубку несколько слов, он положил ее на место.
— Машина будет через десять минут. Думаю, что с замком ты справишься без помощи Уильяма. И еще, — он медленно повернулся к ней, — содержание той папки известно, кроме меня, только одному человеку. Так что если о ней узнают, я сразу пойму, кто в этом виноват. Я понятно выразился? — Непроизнесенная угроза повисла в воздухе. Синтия едва заметно кивнула. — Вот и хорошо. Я рад, что мы друг друга поняли.
Рик выдвинул ящик туалетного столика, взял ключи от машины, сунул их в карман и повернулся к выходу. Но его рука задержалась в кармане, и он вдруг остановился как вкопанный. Медленно достав какой-то предмет, он взглянул на него со странным выражением, затем бросил его на кровать рядом с ней. Это была маленькая светло-коричневая кожаная коробочка.
— Я купил эту вещь для тебя сегодня днем, пока ты с пользой для себя проводила время у меня дома. Можешь взять. Я не хочу оскорбить никакую другую женщину, подарив ей это. Открой.
— Нет, — поняв, Синтия в испуге отшатнулась от крошечной коробки. — Не надо, Рик, это жестоко!
— Открой же, черт возьми! — Он выкрикнул эти слова с таким бешенством, что Синтия схватила коробку и нажала защелку.
Внутри, на белом атласе, лежало чудесное кольцо, украшенное алмазом и темным сапфиром. Она перевела глаза на Рика. Лицо его ничего не выражало, но, даже несмотря на загар, видно было, как он побледнел.
— Да, ты угадала. Это обручальное кольцо. Сегодня, моя милая, когда ты лежала в моих объятиях на ковре, я собирался просить тебя стать моей женой. — Голос его был абсолютно ровным, лишенным всяких эмоций. — Видишь ли, малышка, мне показалось, что я люблю тебя.
«Мне показалось, что я люблю тебя». Слова эти прозвучали словно похоронный звон.
Синтию охватило ужасное, убийственное чувство невосполнимой утраты.
— Пожалуйста, Рик…
— Что еще тебе надо?
Что ей было надо? Да чтобы он обнял ее, прижал покрепче, и тогда все исправится и снова встанет на свои места. Но она только смотрела на него широко открытыми измученными глазами с немой мольбой.
— Не смотри на меня с таким выражением. Это не поможет. Теперь я узнал твою настоящую цену.
Он разбил ей сердце, оно раскололось на крошечные кровоточащие осколки.
Синтия бросила на кольцо, на прекрасные, переливающиеся всеми цветами радуги камни прощальный тоскливый взгляд, потом защелкнула коробочку и протянула ее Рику. Рука ее почти не дрожала.
— Возьми его назад, Рик. Мне ничего не надо.
— Как угодно.
Осторожно, чтобы не соприкоснуться с ее пальцами, он взял коробочку, толкнул вверх тяжелую оконную раму с зеркальным стеклом и швырнул кольцо в темноту, где его поглотила река.
В следующий момент его уже не было в комнате, а Синтия осталась лежать, сжавшись в маленький несчастный комочек, подтянув колени к подбородку и тихо плача в безмолвном отчаянии.
Наконец гордость заставила ее подняться. Подойдя к окну, она машинально закрыла его. Капли дождя, словно слезы, все еще струились по стеклу. Даже небо плачет, подумала она. Ее губы дрогнули, но Синтия одернула себя. Нет, несмотря на все свое горе, она не станет убиваться по Рику Марсо ни сейчас, ни после. Никогда. Она дает себе в этом слово и сдержит его, во что бы то ни стало.
Сев в такси, она постаралась успокоиться и взять себя в руки. Дома она приняла ванну, легла в постель и крепко закрыла глаза, стараясь уснуть. Сон накрыл ее, словно темным одеялом.
Вот уже в который раз ей снилось, будто она ночью стоит на берегу моря. Песок при призрачном свете тропической луны кажется необыкновенным, не по-земному светящимся и мягко ласкает ее босые ноги. На море шторм. Она слышит монотонный гул, видит, как грохоча, бесконечной чередой, угрожающе надвигаются белые гребни волн.
Она осторожно подходит к темной черте, туда, где море сливается с сушей, опускается на колени, вода обдает ее пеной, белым кружевом окутывает обнаженное тело. Она постепенно погружается в темную воду все глубже и глубже. Волны с шумом бьются о рифы, и к берегу устремляется вереница белых морских лошадок. Подбежав совсем близко, они встают на дыбы, нависая над ней, и их темные силуэты сверкают в лунном свете металлическим блеском.
И пока она следит за ними завороженным взглядом, появляется Он — как это случалось всегда.
На этот раз из расступившейся воды показалась морская лошадка и стрелой ринулась прямо к ней. Она не успела даже испугаться — та почти наскочила на нее. На ее спине, с сомкнутыми руками на струящейся гриве, сидел всадник.
Лошадь взвилась и с разлету остановилась у самых ее ног, фыркая и встряхивая головой так, что брызги разлетались во все стороны. Всадник хранил молчание, глядя на нее сверху вниз. Не говоря ни слова, он спешился и, перебросив поводья на шею своего скакуна, повернулся к ней. Тело божественной красоты отливало серебром, а его лицо — как всегда — было скрыто за изогнутой конской шеей.
Кровь зашумела в ее ушах, заглушая рокот моря, и она протянула к незнакомцу руки. Когда он склонился к ней, его лицо выступило из тени на лунный свет, и тут — как всегда — она проснулась…
