понять, как ты это сделаешь…
Голос его был грубоват, но приятен.
— Что ты хочешь? — спросила я.
— Либо обрести покой в мире мертвых, либо начать жить в мире живых… Не выдержав мук земного существования, я пытался убить себя… Я зажег костер и шагнул в него, но огонь, причинив мне нестерпимую боль, не причинил мне вреда. Мое тело неуязвимо…
Мне вспомнились слова Константина о не упокоенном призраке.
Вдруг перед нашим взором предстал размытый образ женщины. Она протягивала руки и шептала:
— Когда же ты вернешься к нам, Карл? Почему ты не слышишь меня? Неужто ты позабыл свою Николь? А своего брата? Ты помнишь малыша? Он ждет тебя…
Неужто мой талант помог вызвать призрак прошлого монстра? Оказалось, мой собеседник тоже увидел ее. Он попытался схватить призрачную ладонь, но женщина растворилась в лунном свете.
— Карл, — прошептал он, будто это имя ему было знакомо. — Моя Николь…
Он замолчал, пытаясь собраться с мыслями.
— Вдруг предо мною промелькнули картины прошлого, — взволновано произнес он, — прошлого, которого со мною никогда не было, но я почему-то уверен, что это моя жизнь… Даже юность в Париже, я никогда не бывал в Париже… и почему я решил, что этот город именно Париж? Я был одним из лучших студентов… кажется, я выучился на врача…
Он прикрыл глаза, предаваясь воспоминаниям, на страшном лице играла спокойная улыбка.
— Потом я вернулся в родную Швейцарию… я вижу Николь, она так прекрасна, и смотрит на меня тем взором, о котором я в дни своего уродства не смел и мечтать… Неужто все это было со мною…
— Попытайся вспомнить все по порядку, — попросила я.
Обрывки воспоминаний моего нового знакомого подтверждали версию Константина.
— Попытайся, Карл, — произнесла я, сделав ударение на его имени.
— Карл, — повторил он, — у меня было такое звучное имя! Я не был красив, но не был уродлив… Александра, попытайся сама увидеть картины памяти моей души… Помоги мне…
Карл взял меня за руку, его прикосновение не испугало меня.
Я опишу историю, которая промелькнула пред моим взором подобно трагичному спектаклю. Мне удалось не только увидеть картины жизни Карла, но и почувствовать его боль…
Солнечное ясное утро в небольшом уютном швейцарском городке у подножия Альп. Карл собирается на службу. Он врач, как мой друг Майер. Николь угощает супруга горячими булочками с молоком. Люсьен, младший брат Карла, мальчик лет семи занят игрою. У Карла семья, и он счастлив. Спокойное добродушное лицо Карла никак не похоже на теперешнюю злобную маску, подаренную Франкенштейном. Он среднего роста, темноволосый, смуглый, с приятными чертами лица.
Несмотря на счастливую безмятежность в ярких красках, я почувствовала волнение. Неужто светлая солнечная картина подобна затишью перед бурей.
— Люсьен, ты больше не будешь убегать далеко из дома? — спросил Карл брата.
Мальчик виновато опустил глаза.
— Да! — весело воскликнула Николь. — В округе бродят монстры, вот схватят тебя и съедят…
Скорчив гримасу, она защекотала Люсьена, залившегося заразительным смехом.
Больно было смотреть, предчувствуя, что в этот счастливый дом пришла смерть.
Карл задержался на день, его пациент из близлежащей деревни был серьезно болен. Он вернулся домой лишь на следующее утро. Уже тогда сердце Карла не покидала тревога. Я чувствовала его волнение. Беспокойство усилилось, когда он увидел толпу горожан, собравшуюся у входа в его дом.
Завидев Карла, люди расступились, виновато опустив взоры. Доктор вбежал в дом. На пороге городской судья схватил его за руку.
— Мой друг, мне очень жаль, но вас постигло несчастье, — его голос звучал удивительно бесстрастно.
Возмущенный Карл вырвал руку и твердым шагом вошел в комнату. На полу лежали два тела, накрытые белыми покрывалами. Жандарм что-то задумчиво писал в своем блокноте.
Несчастный Карл, со стоном он упал на колени. Невозможно передать его боль, от которой по моему телу пробежала дрожь. Он сидел на коленях на полу между трупами самых дорогих его сердцу людей.
— То, что вы сейчас услышите, будет страшнее увиденного, — прозвучал бесстрастный голос судьи, — ваша жена в порыве безумия убила вашего брата, а потом, осознав ужас содеянного, наложила на себя руки…
Судья отпрянул, поймав взгляд Карла, полный нескрываемой злобы.
— Как вы смеете порочить имя моей покойной супруги? — прорычал он.
Карл поднялся с колен и угрожающе направился к судье.
— В руках мадам Николь был нож, — заметил испуганный жандарм, преградив путь Карлу.
— Неужто? — Карл сорвал покрывало с мертвого тела жены. — Видите две раны! — кричал он. — Одна в живот, другая в грудь! Неужто вы так глупы, что сочтете подобное самоубийством?
Жандарм и судья не смели ничего возразить.
Карл вновь опустился на колени, целуя бледное лицо, на котором застыло кроткое страдальческое выражение, не исказившее приятные черты. Оставив тело жены, Карл на коленях подошел к брату.
— Люсьен, мой маленький Люсьен, — шептал он, лаская светлые волосы ребенка.
Присутствие посторонних не смущало его. Человек остался наедине со своим горем.
До наступления глубокой ночи Карл бродил по городу, который уже не казался добродушным. Каждое утро он приходил на кладбище и говорил с мертвыми, которые отвечали ему.
— Я отыщу вашего убийцу, клянусь! — повторял он.
Иногда, когда срочно требовалась помощь врача, Карл возвращался в жизнь, но при этом не нарушал молчания. Горожане не тревожили его, пытаясь понять чувства несчастного. Николь обсуждали шепотом, боясь гнева ее супруга. Однажды Карл избил болтливого торговца, посмевшего болтать о безумии его жены. Глупец не заметил, как Карл проходил мимо, и не успел вовремя замолчать.
Сколько времени прошло спустя похорон? Не больше месяца. Карл не желал долго оставаться в доме, опустевший дом вызывал у него непреодолимую боль и тоску. Постепенно он начал возвращаться к жизни.
— Я должен, ради Николь и Люсьена, — повторял он, — прячась от людей, я никогда не найду убийцу…
С большим трудом Карл начал заглядывать в городские кабачки, разговаривать с соседями, пытаясь уловить хоть слово, которое помогло бы ему отыскать злодея, желавшего смерти его близких.
Неужто никто ничего не видел и не слышал в ту роковую ночь? Он попытался поговорить с соседями, но они ничего не смогли ответить. Криков не слышал никто.
— Они знали убийцу, и впустили его в дом! — воскликнула я, так бы решил Константин, это верно!
— Правильно, твой брат многому научил тебя, — согласился Карл. Признаюсь, мне понравилось, как он назвал супруга моей сестры моим братом. — Но уйми свои мысли… Пытайся увидеть, что было дальше… Без твоей помощи, я не могу вспомнить…
Закрыв глаза, я снова перенеслась в швейцарский городок, став печальным наблюдателем трагедии Карла.
— Неужто я нажил врагов? — рассуждал Карл, бродя по узким улочкам городка. — Кого я ранил настолько, что он решился превратить мою жизнь в Ад на земле? Кто избрал мне такую кару?
Карл вспомнил, как совсем недавно не сумел спасти жизнь дочери ремесленника. Бедняжка Мари умерла за день до гибели Николь и Люсьена. Как безутешный отец проклинал врача.
— Будь я богачом, ты бы спас мою девочку! — кричал отец. — Да познаешь ты такие же муки!
