— Да здравствует Кресп Астр! — донесся мощный раскат могучего голоса толпы с плошали.
И долго, потрясая своды «Дворца Знаний», гремел гул:
— Слава Кресп Астру!..
Много раз раскланивался Кресп Астр перед собранием, неоднократно появлялся он на балконе — все не хотели успокоиться витанийцы.
Выждав, когда воцарилась, наконец, тишина, оратор вновь заговорил:
— Наша победа есть торжество знания над грубой физической силой! Пусть же процветает наука в Витании для блага нашей страны и на погибель врагам…
— Да будет проклята наша наука, создавшая удушливые газы, — вдруг резко прозвучал старческий голос, перебивая витиеватую речь оратора.
По залу прокатился шепот:
— Рут Торри… Рут Торри…
Один из сидевших за столом позвонил в колокольчик.
— Мы чествуем сегодня в лице Кресп Астра не только благодетеля нашей страны, — продолжал, повысив голос, оратор, а…
— Убийцу, — перебил его Торри.
Снова зазвенел колокольчик.
— Предлагаю, во избежание скандала, Руту Торри покинуть зал заседаний!
— Я не уйду отсюда… Я требую, чтобы мне разрешили высказаться!..
И как-будто безумие овладело присутствующими.
— Пусть говорит Рут Торри… Рут Торри… Предоставьте слово Руту Торри! — кричали они.
— Председатель… пусть продолжает председатель… Да здравствует Кресп Астр!.. Уведите Торри!.. — требовали другие.
Скамьи амфитеатра задрожали от бури голосов. А с улицы также плыл хаос звуков:
— Торри… Слово Руту Торри… Кресп Астр… Требуем… Долой председателя!.. Пусть говорит Торри!..
Видя невозможность продолжать речь, оратор сошел с кафедры и подал знак группе милиционеров, стоящих у двери.
— Рута Торри хотят арестовать… Не смейте!.. требуем… Пусть говорит Торри!..
Сотни людей устремились вниз со своих мест. Около Тори закипела борьба. Вот его высоко подняли и понесли к кафедре.
Стоял невероятный шум. Кто-то вырвал звонок из рук председателя и начал звонить.
— Тише… тише… Рут Торри будет говорить.
— Долой! Пусть кончает президент…
— Молчите… Тихо…
На некоторых скамьях происходила борьба — это сторонники Торри принуждали молчать его противников.
Постепенно шум стихал.
Бледный председатель встал и принялся протестовать, но, видя множество люден, окружавших президиум и недружелюбно смотрящих на него, быстро опустился на место и начал что-то шептать на ухо торопливо записывавшему секретарю.
Рут Торрн стоял на кафедре.
Огнем горели острие, сверкающие глаза на обтянутом морщинистой кожей, старческом лице. И было в их взоре нечто могучее, вдохновенное и прекрасное.
— Безумцы! Жалкие, слепые безумцы! — начал Рут Торри, и тяжеловесно, словно удары молота по наковальне, звучали его слова.
— Вы радуетесь победе над Парсом… изобретению удушливых газов. Действительно, есть чему радоваться… славное, хорошее дело… Тысячи людей не по своей воле были брошены на бойню. Инженер Кресп Астр направил на них ядовитый газ… Люди, мечтавшие у себя в окопах о скором окончании войны, о счастливом возвращении к родным семьям, очутились в атмосфере ужасных газов… Я вижу, как они мучатся, корчатся в судорогах… Изобретатель Кресп Астр уничтожил более миллиона невинных людей… Множество разлагающихся трупов, обезображенных страшными язвами… А ведь они такие же люди, наши братья… У них оставались дома близкие, родные… Подумайте об этом и громко приветствуйте вашего героя… Да здравствует Кресп Астр! Что же вы молчите?..
Старик опустил голову, вздохнул, задумался.
И, как зачарованное, молчало собрание. Молчали бледные члены президиума за своим столом, покрытым красной бархатной скатертью, молчал уходящий вверх амфитеатр, молчало море голов на площади. Там тоже с помощью радио-аппарата слышалось каждое слово ученого, и была видна на экране его вдохновенная фигура.
— Безумцы! Опьяненные победой, вы мечтаете о долгой, спокойной жизни впереди… А там, в истерзанном Парсе протягиваются тысячи рук, шлют нам проклятья и мечтают о мести… Слышите ли вы о мести?.. А разве не может появиться у них свой Кресп Астр? Он изобретет еще более сильный удушливый газ. Парсиане неожиданно нападут на нас, произведут страшное опустошение или даже совершенно уничтожат Витанию…
Ученый снова замолк, и опять было тихо и в зале, и на площади.
— Мой взор рисует кошмарную картину недалекого будущего. Беспрерывные, ужасные химические войны…
Разрушенные города, целые страны, сметенные с поверхности нашей несчастной планеты… Наука и техника работают исключительно на военные нужды… Все больше и больше упадок культуры…
— Наша история более или менее достоверно охватывает период времени в полторы-две тысячи лет. О том, что было три-четыре тысячи лет назад, знаем мы очень мало. Дальше — океан неизвестного… А ведь человечество существует на Земле сотни тысяч лег. Неужели вы думаете, что культура все время развивалась непрерывно, и люди шли на пути знания только вперед и вперед?
— В природе нет ничего непрерывного, а все совершается толчками. Я убежден, что значительное развитие человеческого знания часто влекло за собою периоды застоя и упадка науки… Мы сейчас стоим близко к поворотному моменту. Нам суждено или значительно подняться наверх или снова резко упасть вниз. Химическая война повлечет за собою последнее.
— Да… Быть может, десять-пятнадцать тысяч лет назад существовали люди, обогащенные более значительными знаниями, чем те, которыми обладаем мы, но войны заставили их опуститься вниз по лестнице культуры… Кто сможет утверждать, что это не повторялось уже много раз?
— Тот говорил передо мною, прославляя науку, создавшую ядовитые газы. Я же проклинаю эту науку. Пусть гибнет она, предназначенная для минутной победы одной страны и порабощения другой!..
— Работа ученых должна быть направлена для облегчения жизни всего человечества, для покорения природы, подчинения ее нашей воле. Да служит наука для созидания, а не разрушения!..
— Пусть сотрутся границы между отдельными странами, пусть человечество образует единую общую семью и заживет мирной, счастливой жизнью!
— Я вас лишаю слова! — вдруг резко прозвучал голос президента Академии Наук, председателя собрания.
