Дубравы ритмы над рекою,Дворца рифмованный квартал,В них гений-юноша в покоеСтиха дыханье обретал.Ловил счастливые мгновенья,Распознавал свои мечты,Бежав лицейского ученья,Придворной первой суеты.Еще до яростных гонений,Измен, завистливых врагов…Теперь тут всюду тихий генийЕго раздумий и шагов.
2
Такой палитрой бы гордилсяИ Головин, и Ренуар,От летних пут освободилсяОсенний благостный пожар.Террасой сполохи сбежалиДо темных вод от синевы,Славянка в огненной пижамеНеугасающей листвы.И сквозь нее мелькает зыбкоУтиный бок, окрестный склонИ белозубая улыбкаНеповергаемых колонн.
3
Затеряны следы епархий,Но силой памяти влекомВоображаю будто пахнетЕще здесь вальсом и дымком.И в равновесии трехдольном,Блистательны и влюблены,Забыли о земной юдолиЕе счастливые сыны.В том божий промысел, быть может,Вокзал звучащий все слышней,И до сих пор легенда множитТот аромат минувших дней.1993* * *Вот чистый лист, рука, пероНу, не такое уж добро,Но первая легла строка,За ней уверенно и простоСпешит вторая и покаВсего-то толькоСтрочек горстка.Но лист теперь уже не тот,Он кандидат на эшафот.Он был листом,Он стал стихом,Он тайною такой влеком,Что задевает всех онаВсегда, в любые времена.Он вызывает зависть, гнев,В нем легком вечности посев,Он нерушим, нетленен онВ нем малодушье и закон,В нем тонком тысячи карат,Они бессмертием горят.Он вещей огранен рукой,Ему уж не грозит покой,Привычный в кипе на столе,Неповторим он на земле.Вот удивительная страсть:На лист бумаги строчки класть,Но полно, полно — пробил час!Не место магам среди нас!Поэта хорошо убить,Чтобы потом его любить!Чтоб он соблазна не являл,Чтоб он листом бумаги стал,Не сеял зависть и раздорРешило время этот спор.Так было, есть и будет впредьПоэт обязан умереть,Тогда ему легко простить,Что чудо он умел творить!1991
