—Паханов пока нет.
Третья машина с секьюрити «Дромита» стояла темная, в ней словно никого не было.
Шоссе начинало потихоньку оживать.
В машине с аппаратурой секьюрити «Лайнса» сканировали диапазон. Умные приборы мгновенно зафиксировали переговоры находившихся поблизости служб. Игумнов поставил Рэмбо в известность:
— Есть сигнал…
— Что у них?
— Все то же: «монтер», «подстанция», «двигатель»…
Где-то вблизи работала группа Федеральной службы безопасности. Это была их терминология. Менты предпочитали традиционное — «склад», «квитанция», «грузчики»…
Почти сразу в сторону Москвы проскочил короткий ящик на колесах — «газик». Рэмбо заметил: «11- 16…»
Водитель мигнул.
—Они! Та же механическая мойка. Грязная цифра в середине!
Тайная структура, опекавшая «Рыбацкий банк», обозначилась…
Рэмбо взглянул на часы:
—Время.
Авторитеты появились внезапно. С грохотом промчал «Харлей-Дэвидсон». Сметана и Серый подошли пешком. Позади, на небольшом расстоянии двигались боевики. Две машины, американская и германская — «Джип-Чероки» и «Мерседес» — катили еще дальше. Бесшумно, словно крадучись.
—Пора…
Как и уговаривались, по трое с каждой стороны двинулись навстречу.
От «Дромита» — Неерия, Аркан и Воробьев.
От «Рыбацкого банка» потянулись трое.
Рэмбо их видел впервые.
Четвертый был, по-видимому, главой службы безопасности банка, а если верить информации Платы, одновременно и одним из деятелей Фонда психологической помощи Галдера. Хмурый, молодой, высокий, в плаще-макси. Рэмбо видел его на Ваганьковском кладбище — во время похорон. Хмурый тоже узнал Рэмбо. Оба сделали вид, что видят друг друга впервые. Сам Рэмбо представлял крышу, заказанную Фондом. Паханов было вначале двое: Серый и Сметана. Тут же, однако, подъехал третий. Ему отводилась роль воровского прокурора в бандитском суде.
—Сущий бардак. — Он поздоровался. — Развели демократию. Воры, если бы им не мешали, давно бы прекратили беспредел и стрельбу в Москве! Это точно: кроме мафии, тут никто не хочет быть арбитром. Им только налог собирать….
Авторитет заводил себя, чтобы естественнее войти в роль.
Серый и Сметана сохраняли спокойствие.
Мотоциклист с «Харлей-Дэвидсоном» занял место позади Серого.
—Разберемся…
Требования «Рыбацкого банка» изложил невидный собой, незаметный человек, назвавшийся его вице- президентом. Он говорил подчеркнуто сдержанно и скорбно:
—Еще свежа могила нашего партнера и моего личного друга Нисана, а мы уже вынуждены беспокоить умершего…
Представитель службы безопасности смотрел в сторону, чтобы не встретиться взглядом. Он был единственный тут, кто по-настоящему интересовал Рэмбо.
«Игумнов, конечно, не преминет сфотографировать. Такой человек по своему положению наверняка относится к верхушке…»
—Брат Нисана, которого мы всегда искренне тоже тсчитали нашим партнером, поставил «Рыбацкий банк» в исключительно тяжелое положение…
Он объяснил:
—Нисан обещал кредитную линию на длительный срок. Новый глава «Дромита» неожиданно, без объяснения причин обязательство дезавуировал. Обратился в прокуратуру. Те наложили арест на наше судно, которое вошло в порт в связи с ремонтом… Мы несем убытки…
Дальнейшее представляло собой обычную демагогию прошлых лет, в которой он, видать, поднаторел в т о й жизни.
—Нетерпимое поведение на рынке предпринимательства, подрыв российской банковской системы…
Он явно забыл, где и, главное, к кому апеллирует.
— Какие доказательства? — спросил третий авторитет.
— Если мы не будем верить устным обязательствам…
— Бумага есть?
Вице-президент «Рыбацкого банка» объяснил:
— Письмо главбуха «Дромита». Я показал вашему юристу…
Была осуществлена предварительная квалифицированная экспертиза. Второй деятель, стоявший рядом с вице-президентом «Рыбацкого банка», посветил фонариком:
—Вот. На официальном бланке…
От «Дромита» отвечал Рыжий:
—С каких пор в Фонде главбух является распорядителем кредита? Бланк же можно попросту украсть!
На шоссе послышался шум.
Комитетский «газик» возвращался. В свет фар попали затемненные окна стоявших у обочин иномарок, подозрительная группа у километрового столба.
«Рыбацкий банк» вроде не слышал возражений.
—Существует долговременное сотрудничество, которому нанесен ущерб непрофессиональными действиями нового главы «Дромита». Мы намерены обратиться к учредителям…
На Арабова вице-президент не смотрел. Было ясно: с ним не будут считаться.
«Его списали со счетов…» Аркан изменил аргументацию:
—Не за это ли письмо «Рыбацкий банк» оплатил охрану дачи бухгалтера в Томилине?
Рыжий сделал вид, что блефует. У Аркана была прочно укрепившаяся репутация игрока, каким он, в сущности, и являлся. Вице-президент банка на это попался:
— Такого не было! Вранье!
— Ты сказал!
Правеж дополняло библейское правило. Оно и сегодня лежало в основе судопроизводства Высшего Суда Справедливости в Израиле:
— сторона, уличенная в любой, даже незначительной лжи проигрывает все и несет издержки;
— непосредственно виновный в обмане суда рискует жизнью.
Исполнение решения воровского суда лежало на бандитах, за что, собственно, ими и бралась оплата…
—Отвечаешь за слова!
Аркан передал копию платежки, обнаруженную в квартире у Платы.
Звук приближающегося комитетского «газика» возник снова. Машина мелькнула за поворотом.
Рэмбо следил за главой службы безопасности.
Если не у него, то у главы «Рыбацкого банка» была, определенно, связь с ведомством, чья машина описывала круги на шоссе. Как и Рэмбо, начальник службы безопасности не произнес ни слова, по-прежнему смотрел в сторону.
—Чего он тут разъездился? — Третий вор психанул. Авторитеты нервничали при малейшей возможности появления спецслужб. Это объяснялось просто: криминальные авторитеты вооружались нелегально. В отличие от частных секьюрити, имевших разрешение на оружие.
— Кто-то навел легавых…
— Давай кончать. Все ясно.
Авторитеты пошептались. Решение арбитража объявил Сметана:
