ментов, и в подобных случаях они предпочитали всему осмотр письменных столов и портфелей потерпевших. Излюбленный ментовский прием — пытаться найти материалы, компрометирующие жертву,чтобы объявить их причиной кровавой разборки. Такбыло почти со всеми заказными убийствами банкиров,бизнесменов, оставшимися нераскрытыми. В случае с Арабовым в оперативную группу вместе со следователем наверняка могли включить представителя налоговой полиции, квалифицированного экономиста-эксперта.
В любом случае это грозило неудобством.
Не исключалось, что квартира Нисана и сейчас находилась на кнопке. Прослушивалась компетентными органами.
—Аркан! — Неерия поманил советника.
Они вошли в ванную. Неерия включил кран, достал из кармана «паркер». Сбоку лежало несколько книг, Нисан тут читал, делал пометки. Тут же у зеркала лежали мягкие салфетки, которые он использовал для письма.
Неерия написал на верхней:
«ЧЕК НАUBS».
Чернила поползли внутрь нежнейших волокон.
UBS был известный швейцарский банк — « UNION BANK SUISSES».
Неерия взял вторую салфетку.
«Срочно проверь в сейфе у Нисана».
Это было не все.
«Ковач не должен был сегодня заезжать за братом! Что произошло?»
Неерия скомкал салфетки, сунул в висевший рядом халат.
Надо было идти к невестке, к ментам.
—Поезжай в офис. И быстро возвращайся…
Красноглазый кивнул.
Они вернулись в коридор. Советник пошел к дверям. Неерия на несколько минут еще задержался с невесткой.
— Мы улетим сегодня дневным рейсом. Я постараюсь договориться… — Он еще из машины отдал несколько распоряжений. — С собой возьми самое необходимое. Главное, не волнуйся. В твоем положении сейчас нельзя нервничать.
— Его вещи…
— Я пришлю людей, они аккуратно все соберут.
— А что с Рахмоном-бобо… — Невестка всхлипнула. Судьба взятого в заложники старика оставалась неясной.
— Рэмбо занимается. Он должен подъехать. Держись!
Невестка заплакала еще тягостнее:
— Не представляю, что я скажу папе!..
Когда Неерия показался на площадке, там было полно людей. С Неерией здоровались — он кивал, не замечая. Бегом сбежал по лестнице. К брату больше не подошел. Там правила бал контора: осматривала, замеряла, фотографировала.
Прямо у входной двери на крыльце молились несколько вызванных из синагоги бородатых, в полосатых накидках-талитах стариков во главе с руководителем сефардской общины — круглолицым горским евреем.
С крыльца Неерия увидел еще плотное кольцо посторонних. До черта зевак, сдерживаемых муниципалами. Особняком держались десятка три знакомых. Всех их прямо или косвенно затрагивало происшедшее. Соучредители нуждались в подтверждении курса вторым лицом Совета директоров, автоматически становившимся теперь первым и единственным. Зондаж в этом случае принимал форму выражения соболезнования. Неерия самостоятельно установил очередность и регламент общения.
Водитель Черепашка Ниндзя… Был он с Рязанщины, из Шацкого района, с Выши — одинокий, со странностями, служивший фирме со дня ее основания. Никто не слышал, чтобы он вспомнил о родных, о родителях. Отрезанный ломоть. Внушительных размеров бронежилет и маленькая головка на двухметровой отметине. Контора успела опросить его только в общих чертах, кое-что Ниндзя уже рассказал Неерии по телефону. Оставалось узнать главное.
—Я унес «Макаров», который был у Ковача… — Разговор шел тет-а-тет. — К чему тебе лишняя головная боль?..
У Ковача не было лицензии на ношение оружия. Водитель снова в тысячный раз доказал свою преданность братьям.
—Ковач успел выстрелить. Гильза у меня. Вместе с пистолетом…
Неерия потрепал его по плечу:
— Ты наш брат… — Взгляд его скользнул по распластавшейся на заднем сиденье жене убитого секьюрити. — Как она?
— Соседка вынесла ей снотворное…
— Родители у нее есть?
— Ковач взял ее из детского дома. Она жила у него.
— Сколько ей до совершеннолетия?
— Года два…
Неерия оглянулся — один из телохранителей, державшийся поблизости, тотчас подошел. Неерия показал на женщину на сиденье.
— Передашь ее сотруднице из охранно-сыскной ассоциации, они сейчас подъедут.
— Я понял, Неерия!
— Скажешь, я так распорядился. Введи ее в курс дела: похороны, поминки — за счет фирмы. Единовременное пособие — такое же, как сестрам Ковача…
— Я извещу!
— Кроме того, страховка и ежемесячная материальная помощь по день совершеннолетия… Похороны через двое суток, когда я прилечу из Бухары.
— Родственники уже знают?
—С матерью Ковача я договорился…
Телохранитель отошел. Другие секьюрити все время, пока он стоял у машины, молча смотрели в их сторону. Ниндзя на минуту снова завладел вниманием Арабова:
—Это рука Афанасия…
Водитель назвал имя вора в законе, с которым в свое время у бухарской братвы не сложились отношения.
— Я видел киллеров. На них черные шапки-«бандитки»…
— Сейчас их носят все!
— Это его стиль! Тот, что повыше, нес «Джеймс бонд» Нисана.
— Все, оставь… Афанасий сидит! Исходи из реального. Извини! — Неерия увидел человека, который был ему сейчас необходим. — Рэмбо!
Президент «Лайнс-секьюрити-информ» стоял рядом с «Волгой» ассоциации. Позади, за спиной водителя, в машине была тоже молодая женщина — бывший офицер милиции. Увидев приближающегося Арабова, она вышла из «тридцать первой», встала рядом с шефом.
—Такая беда…
Они коснулись друг друга щеками.
—Вот женщина, о которой меня просили… — Рэмбо мягко отстранился.
Неерия и дама-секьюрити обменялись поклонами.
— Она должна постоянно находиться с женой убитого телохранителя… — На Неерии был шелковый костюм, то и дело начинавший шуршать. — Чтобы девочка ничего не натворила. Не повесилась. Не наложила на себя руки… У них с Ковачем была большая любовь…
— Она там? — Рэмбо кивнул на «мерседес» Нисана.
— Да. Я не могу оставить ее одну. Она успела хватить снотворного или транквилизаторов…
