— Друг, подойди!..
Снова ноль внимания. Гости постарались тоже ничего не заметить.
— Вот сволочи! — Младший инспектор скрипнул зубами. — Сейчас бы автомат сюда! Дать из «АКМ» очередью…
— Близко сидим! — со знанием дела возразил Качан. — Бери «узи»!
— «Узи» мне и даром не нужен!
— В ближнем бою он хорош!
— Тогда уж «галиль»… Сто двадцать выстрелов за тридцать секунд запросто!
— Израильская подделка под «Калашникова»… Знаем! Калибр пять, пять и шесть. Как у американской «М-16» или «АК-73». У «М-16» хотя бы ствол длиннее!
Разговор шел профессиональный.
— У «галиля» еще и прицел на задней крышке ствольной коробки. Болтается, как хрен в проруби… А мушка на конце газоотвода!
— Зато фосфоресцирует!..
Сошлись на «Калашникове».
— Только «АК-76»! И хлопок тише.
Оба прошли Афган. Знали толк в таких делах.
— Не спешит, сволочь! — заметил Карпец по поводу официанта. Тот, однако, не терял времени. Побежал на сцену, переговорил с оркестром. Музыканты забацали что-то тяжелое, заунывное. Черные за соседним столом пригорюнились. Ни Качан, ни младший инспектор ничего не имели против обоих.
— Может, траур у них?
Карпец снова позвал официанта.
— Пойми, друг!
Усатый здоровяк за соседним столом что-то сказал своему визави, молодой бык взял несколько тарелок с закуской, поднялся.
— От нашего стола…
Гости явно хамили. Бык расставил перед разыскниками тарелочки: помидорчики, сыр, что-то национальное, острое даже по виду. Вернулся к себе за стол. Тотчас, словно из-под земли, перед соседями возник официант, что-то шепнул — гости столицы обидно засмеялись.
— Сказал им, кто мы…
Карпец, словно того и ждал, аккуратно осушил рюмку. Поправил галстук.
— Сейчас будет бутылка!
— Не стоит!
— Нельзя, чтобы тебе ссали на голову…
Не переставая улыбаться, младший инспектор подошел к соседнему столу, цепко ухватил здоровяка за галстук, притянул к тарелке. Усатый провел носом над огромной, как лопата, натуральной отбивной. Быки вскочили, но хозяин, не поднимая головы, что-то буркнул. Быки стояли, не смея пикнуть. Карпец был небольшого роста, крепкий, медлительный на вид.
— А теперь извиняйся. — Он ослабил натяжение галстука. — Делай как принято…
Усатый, похоже, тоже понял, что шутка была неуместной. Пробормотал несколько слов. Инцидент, к общему облегчению, шел к благополучному концу, Карпец уже возвращался к своему столу. Все испортил холуй-официант: он рассчитывал на большие чаевые.
— Вон из ресторана, если себя вести не умеете! — Озлобление, копившееся в нем на милицейскую шантрапу в течение вечера, прорвалось громогласно и неудержимо. Он бросился к столу. Оркестр перестал играть.
— Не лезь не в свое дело, козел! — спокойно посоветовал Качан. — Они же нас первые обидели!
Вернувшись к столу, Карпец быстро разлил водку по рюмкам. Было ясно, что больше тут не сидеть.
— Я тебе дам «козел»!
Официант схватил Качана за рукав. Послышался треск, от подмышки потянулось белое пятно — подкладка.
— Вот сволочь!..
Выпить не удалось.
Молодой бык, подносивший позорное угощение, увидев, что младший инспектор обернулся к нему спиной, вскочил с недвусмысленными намерениями. Секунда — и Карпец дорого бы заплатил за дерзкий рейд к чужому столу. Но этого не случилось. Помогло развитое периферийное зрение, играющее не последнюю роль в боевых искусствах. Медлительный с виду Карпец, развернувшись, захватил запястье нападавшего и второй рукой вывернул локоть быка наружу…
— Милицию! Срочно! — заорал кто-то.
Гости столицы выскочили в проход. Менты моментально протрезвели. Карпец бросил на стол отложенные на пьянку деньги.
— Делаем ноги!
— Пошли!
Они уже линяли, когда официант с телефона, стоявшего на столике у мэтра, по 02 вызвал 36-е.
— Уходят! — крикнул он напоследок, бросаясь наперерез отступающим. — Хватайте их!
— Держи! — Качан, не останавливаясь, на ходу врезал ему по челюсти. — Это аванс! За костюм! Остальное — завтра!
— Перекрывайте лестницу!
Сзади уже набегали поддатые оркестранты. Появившийся откуда-то мэтр быстро просек ситуацию, попытался их остудить:
— Это же менты! Вы что? Рассорить хотите нас с 36-м?
— А, пошли они!..
Карпец с боем прокладывал путь вниз. С Качаном, однако, получилось неважно: потраченные на официанта доли секунды сыграли роковую роль. Уклонившись от контактного боя, оркестранты прибегли к недостойному маневру — двинули вперед банкетные столы, загоняя старшего опера в угол. На втором этапе, нанося и получая удары, джазмены навалились всей командой — Качана свалили, принялись пинать. Костюм Качана мгновенно потерял вид. В разгар схватки подъехали из 36-го.
— Кто? Где?
Куча мала мгновенно распалась. Качан хотел напоследок врезать официанту в пах. Не успел: его уже держали. Пообещал только:
— Я еще с тобой посчитаюсь, козел!
— Ни с того ни с сего. Видите… — пожаловался официант. — По счету не расплатились!
— Там они, на столе!
— Не знаю…
— Нужны объяснения очевидцев! Свидетельская база! Этого, — старший милицейского наряда внимательно взглянул на Качана, — мы сейчас свозим на медицинское освидетельствование…
— И их тоже! — Качан ткнул в оркестрантов.
— Помолчи. Тебя не спрашивают… — Мент взглянул еще внимательнее. — Документы с собой?
— Нет, конечно…
Мент что-то почувствовал:
— Сотрудник?
— А ты думал, бомж? С бомжами они не свяжутся! Побоятся! — Качан показал, во что превратился его костюм. — Эй, официант! Смотри, что ты сделал! Как я в нем на работе покажусь?
— Сами виноваты! А второй где? Их двое было! Швейцар!
Одутловатый, болезненного вида человек показался из гардеробной.
— Я никого не выпускал…
Официант, из-за которого все началось, счел себя обязанным довести все до конца.
— Здесь! Никуда не делся…
Он побежал вдоль первого этажа, дергая все двери подряд. Карпец как в воду канул.
— Этого — в машину! — приказал старший милицейского наряда. Пока Качана эскортировали в стоявший
