представить въ полицію.
Несчастный Рамонъ обомл?лъ и горько заплакалъ, проклиная незнакомца, который далъ ему этотъ фальшивый золотой и привелъ его еще въ худшее положеніе, ч?мъ б?дность и голодъ.
— Лучше бы мн? голодать, да не попадать въ тюрьму! подумалъ Рамонъ.
— А ты чего стоишь-то! шепнулъ ему кто-то. Удирай!
Рамонъ не заставилъ себя просить — и, даже не поблагодаривъ за сов?тъ, выскочилъ изъ магазина и припустился въ поле какъ заяцъ. Онъ такъ б?жалъ, что когда городъ пропалъ у него изъ глазъ, и онъ легъ на землю, чтобы отдышаться, то увид?лъ, что потерялъ одинъ сапогъ.
— Ахъ, чертъ его возьми, этого проклятаго господина, подумалъ онъ. Будь онъ проклятъ! Не давай онъ мн? этотъ фальшивый золотой, не б?гать бы мн? какъ преступнику и не терять бы сапога. Что же теперь д?лать? Прежнюю работу потерялъ, а на новую наняться въ город? теперь нельзя, потому что я туда и глазъ показать не могу. Меня схватятъ и посадятъ въ тюрьму за чужую вину. Что жъ мн? осталось? Умирать съ голоду. Ахъ, проклятый благод?тель! Не встр?чать бы мн? тебя никогда! — Была моя судьба горька, а теперь еще горше.
Между т?мъ Фортуна и Капиталъ вид?ли все случившееся съ Рамономъ. Фортуна еще пуще см?ялась, слушая, какъ Рамонъ ругаетъ ея мужа и свою горькую судьбу, которая по его милости стала еще горше.
Капиталъ взб?сился окончательно.
— Ну, постой же, я теб? докажу мою силу! сказалъ онъ и вн? себя отъ досады тотчасъ пошелъ къ Рамону.
— Слушай, Рамонъ, не горюй и не проклннай меня и свою судьбу. Вотъ теб? десять тысячъ государственными кредитными билетами. Купи себ? домъ и займись торговлей. Въ такомъ блестящемъ положеніи если когда и впрямь случится теб? фальшивой монетой расплачиваться, то ее за настоящую примутъ. Ну, ступай и благословляй свою судьбу и меня.
Рамонъ, получивъ деньги, ошал?лъ совершенно; у него все предъ глазами кругомъ пошло. Онъ даже не помнилъ, какъ вошелъ въ городъ, какъ ходилъ по городу въ одномъ сапог? и вс?мъ разсказывалъ про свое счастье и вс?мъ прохожимъ показывалъ пачки своихъ денегъ.
Наконецъ, наступила ночь, и какой-то очень любезный и услужливый челов?къ пригласилъ его къ себ? ужинать, извиняясь только, что его домъ немного далеко. Рамонъ согласился, все еще не помня себя отъ счастья; онъ не думалъ ни о чемъ, кром? какъ объ своихъ деньгахъ и объ будущемъ благополучіи.
Онъ отправился за своимъ новымъ знакомымъ, который любезно об?щалъ ему и ужинъ и ночлегъ. Домъ гостепріимнаго знакомца былъ за городомъ. Когда они вошли въ глухой: переулокъ, спутникъ Рамона свиснулъ. Въ одну секунду выросли какъ изъ-подъ земли пять челов?къ съ дубьемъ и повалили Рамона. Должно быть, вновь прибывшіе приняли Рамона въ дубье особенно лихо, потому что онъ, упавъ на камни, потерялъ память, а когда пришелъ въ себя, то было уже св?тло.
Онъ хот?лъ подняться и не могъ. Босая нога у него какъ отнялась, голова бол?ла, и на ней были здоровыя шишки. Что касается до десяти тысячъ… То какія теб? тысячи?! На Рамон? ничего не было. Онъ лежалъ, какъ мать родила! И только одинъ сапогъ остался у него на одной ног?. Грабители все сняли и все взяли, но, раздумавъ, что съ однимъ сапогомъ д?лать нечего, оставили его на ног?.
Рамонъ взвылъ благимъ матомъ и началъ проклинать на чемъ св?тъ стоитъ своего покровителя. Безъ его проклятыхъ денегъ былъ бы онъ теперь на работ? у колодца, ц?лъ и невредимъ. А теперь иди въ больницу… Иди?! Да и итти нельзя! Какъ же голому-то показаться въ городъ. Первый полицейскій арестуетъ его за неприличіе, а тамъ доберутся, кто онъ такой, вспомнятъ объ фальшивой монет?! Ну, и готово!.. Прямо въ тюрьму, подъ судъ, и въ каторжныя работы.
Рамонъ кой-какъ поднялся, спрятался отъ стыда въ кустга и, глядя на себя и на свой единственный уц?л?вшій сапогъ, началъ горько плакать, честить всячески своего благод?теля, посылать его ко вс?мъ чертямъ, въ адъ кром?шный, и желать ему всего самаго нев?роятно сквернаго.
Между т?мъ Фортуна и Капиталъ, знавшіе все происшедшее, воевали у себя дома. Фортуна такъ и помирала со см?ху надъ т?мъ, какъ мужъ осчастливилъ Рамона, и какъ тотъ его благодаритъ теперь, сидя голый, въ одномъ сапог?, въ кустахъ за городомъ, и даже избитый, т. е. несчастн?е ч?мъ когда-либо. Капиталъ, совершенно пристыженный, бранился, но придумать ничего не могъ. Дай онъ Рамону хоть милліонъ, все прахомъ пойдетъ. Какая-нибудь глупость да выйдетъ!.
— Ну, теперь мой чередъ сд?лать Рамона счастливымъ, сказала Фортуна. Смотри, будетъ ли онъ ругаться или благословлять свою судьбу. И я, вдобавокъ, зам?ть это, своего ничего не дамъ ему, а твоимъ же добромъ его осчастливлю.
Фортуна отправилась прямо къ Рамону и даже не махнула рукой, даже не мигнула… А все пошло наоборотъ…
Въ ту же минуту про?зжій всадникъ увидалъ въ кустахъ голую фигуру, остановился и подошелъ къ Рамону.
— Что ты тутъ д?лаешь? спросилъ онъ.
Рамонъ разсказалъ все съ нимъ случившееся. Про?зжій оказался докторомъ и, осмотр?въ ногу и голову Рамона, тотчасъ пустилъ ему кровь. Несчастному полегчало сразу. Осматривая другую ногу, докторъ вел?лъ ему снять его единственный сапогь, чтобы вид?ть, не раненъ ли онъ и въ эту ногу.
Рамонъ стащилъ сапогъ, и изъ него посыпались серебряныя монеты.
— Что за диво! воскликнулъ Рамонъ, но тутъ же вспомнилъ, что мелочь, которую ему далъ въ первый разъ благод?тель, проскочивъ въ дыру панталонъ, должна была именно просыпаться въ сапогъ.
— То-то мн? все казался этотъ сапогъ узокъ и тяжелъ, подумалъ Рамонъ. Я думалъ, это отъ того, что я босъ на другую ногу.
Докторъ далъ Рамону свой плащъ на время, чтобъ дойти въ городъ и купить себ? платье. Рамонъ, забравъ свое серебро въ горсть, пошелъ въ городъ, над?ясь, что въ плащ?, а зат?мъ въ новомъ плать?, его не признаютъ такъ скоро, и что онъ усп?етъ од?ться и уйти изъ этого проклятаго города, чтобъ никогда въ него не ворочаться и не видать бол?е своего рокового благод?теля.
Повернувъ въ переулокъ, Рамонъ вошелъ въ первый попавшійся магазинъ платья, съ маленькой выв?ской и маленькой дверью. Войдя, онъ перетрухнулъ…
Вышло такъ, что онъ попалъ въ тотъ же магазинъ, гд? отдалъ свой фальшивый золотой. Оказалось, что у этого магазина было два входа, одинъ главный, изъ большой улицы, а другой маленькій, изъ переулка. Хозяинъ магазина, увидя Рамона, узналъ его сразу, бросился къ нему на встр?чу съ извиненіями и сталъ просить его, простить ему невольную клевету и обиду.
Монета, которую далъ ему Рамонъ, оказалась, уже посл? его б?гства, не фальшивой, а новаго образца, самой посл?дней чеканки и самаго лучшаго золота, какихъ въ город? еще не видали, и только посл? увид?ли у другихъ покупателей. Хозяинъ возвратилъ ее Рамону, а за обиду, ему сд?ланную, просилъ выбрать любое платье и взять его даромъ, а потомъ позавтракать вм?ст? съ нимъ.
Чрезъ часъ, Рамонъ вышелъ изъ магазина сытый, отличной даромъ од?тый, въ одномъ карман? горсть серебра, а въ другомъ золотой. Онъ важно пошелъ по улицамъ города, не боясь полиціи. Проходя мимо дома градоначальника, онъ поневол? остановился. Густая толпа народа зат?снила его. Солдаты вели пойманныхъ грабителей и въ числ? ихъ, того самаго знакомца Рамона, который его свелъ въ западню и помогъ ограбить.
Рамонъ объяснилъ все тотчасъ, и тутъ же получилъ обратно свои десять тысячъ.
— Да будетъ благословенна моя судьба! воскликнулъ Рамонъ, плача отъ счастья.
Чрезъ нед?лю у Рамона былъ свой домъ. Чрезъ м?сяцъ онъ купилъ землю, завелъ огородъ и нанялъ рабочихъ рыть колодезь, уже для себя. Воды не нашлось, однако, ни единой капли. Нашелся вм?сто нея огромный пластъ золота…
Не прошло года, какъ Рамонъ былъ уже изв?стный золотопромышленникъ, даже бол?е, онъ былъ милліонеръ и грандъ Испаніи за особыя заслуги своому отечеству.
Посл? этой исторіи съ Рамономъ, Капиталъ присмир?лъ и уже съ Фортуной не ссорится и командовать ею не берется, а послушно ходитъ за ней, куда она прикажетъ.
Госпожа Фортуна умн?е съ годами не стала, напротивъ, стала еще в?тренн?е, совс?мъ осл?пла и чудитъ еще пуще. Куда бы Фортуна ни прошла, Капиталъ поневол? идетъ за ней. Фортуна же не ходить за Капиталонъ по сл?дамъ, и часто туда, гд? онъ пребываетъ, она глазъ не кажетъ и этимъ вскор? заставляетъ и его уйти.
