— Я еще не прожил, — мрачно ответил Полуэктов.
— Проживешь, — с оптимизмом сказал его собеседник и рассмеялся. — Еще как проживешь. Помнишь Татьяну? Рыженькая такая.
— Татьяну? Это из детской редакции? — напрягая память, переспросил Вадим. А старик вдруг задумался и затем ответил:
— Ах, нет. Тебе же только тридцать пять. Она будет потом. Хорошая девка!
— А ты помнишь Ольгу? — включился в игру Полуэктов. Несколько глотков водки смягчили чувство утраты, и он охотно погрузился в воспоминания. — Блондиночка с зелеными глазами.
— Это которая предлагала мне уехать с ней в Канаду? — оживился старик.
— Мне, — уточнил Вадим.
— Ну да, и мне тоже, — быстро согласился собеседник и с сожалением покачал головой: — Эх, дурак, не поехал.
— Я тоже. идиот, — вздохнул Полуэктов.
— Ну вот, видишь, я же сразу назвал тебя идиотом, а ты обиделся, — обрадовался старик. — Вот где была возможность начать все сначала. А что, сейчас уже поздно? Уехала?
— Давно. Она уже там вышла замуж.
— Да, оплошали мы с тобой, — искренне подосадовал двойник. — И ведь хорошая девушка!
— Ты лучше вспомни, почему я не поехал, — сказал ему Вадим.
— Не знаю, почему не поехал ты, а я в этот момент увлекся другой. Как ее?..
— Людмила, — подсказал Полуэктов.
— Точно. У меня в компьютере даже остались ее фотографии. Да, ради такой можно было пожертвовать и Канадой.
Они снова замолчали. Улыбки медленно сползли с их лиц. Оба смотрели в окно, и каждый вспоминал что-то свое. Наконец Вадим хлопнул себя ладонью по колену и с плохо скрытым сожалением произнес:
— Ладно, вечер воспоминаний закончен.
— Нет, ты правда зря расстраиваешься, — снова оживился собеседник. — На глотни.
— Что-то ты раздухарился, старик, — ухмыльнулся Полуэктов. — Лучше скажи, что у мня будет с жильем?
— Ничего особенного. Поскитаешься по родственникам, по друзьям. Потом опять женишься, пойдут дети.
— Еще?! — воскликнул Вадим и осторожно уточнил: — Сколько?
Очевидно, продолжая витать в прошлом, старик посмотрел на визави затуманенным взором и рассеянно ответил:
— Не буду тебя расстраивать. Придет время, узнаешь. Да ты не бойся, я живу неплохо. Дети разъехались, у меня отдельная квартира, голодных у нас нет. Машина вот. Если ее можно так назвать. Болею только. Ну, а коли не сумел ничего нажить кроме грыжи, играю в лотерею. По мелочам иногда выигрываю.
— Ну-ну, — понимающе кивнул Полуэктов.
— Ты извини, что я вначале так с тобой обошелся, — виновато проговорил собеседник. — Тот, к которому я прилетал, встретил меня лучше. Угостил обедом. И я вот что подумал: может, мы постепенно набираемся опыта, и во время следующей встречи.
— Ты же говорил, что встреча была и есть только одна, — тихо перебил его Вадим.
— Говорил, — согласился старик. — А все равно, черт его знает? Встречи-то каждый раз по-разному происходят. Я ездил к нему домой, а тебя, видишь, не пожелал к себе везти. Стыдно. Наверное, не хочется, чтобы ты настраивался на такую старость. Кстати, через пол года после твоего возвращения машину времени запретят.
— Почему? — удивился Полуэктов.
— Плохо помню. Много народу сгинуло, скандалы пошли. Прочитаешь в газетах. В общем, держись, парень, и все будет нормально. Я тебе сильно завидую. У тебя еще все впереди.
— Ну да, например, потеря квартиры, — усмехнулся Вадим.
— Плюнь. Не это главное, — махнул рукой двойник, и глаза его снова заблестели от нахлынувших воспоминаний: — А на Татьяну обрати внимание. Рыжий локон над ушком, камейный профиль. До сих пор помню, как у меня от нее поехала крыша. Персик, а не девушка.
— Старый развратник, — с серьезным лицом произнес Полуэктов.
— Чья бы корова мычала, — ответил старик, и Вадим поспешил добавить:
— Как же не обращу, если ты уже все за меня сделал?
— Вот-вот, не отпускай ее, — мечтательно проговорил старик и заключил: — Нет, я доволен прожитой жизнью.
— Господи! — воскликнул Полуэктов. — Чтобы встретиться с этим старым. Чтобы услышать всю эту ерунду я возвращаюсь домой бездомным.
— Привыкай.
Последующие сорок лет для Вадима Николаевича Полуэктова пролетели в сплошных заботах, да так быстро, что ему было не до воспоминаний о том коротком путешествии во времени. Но в день своего семидесятипятилетия, в полном одиночестве и безденежье он вспомнил о нем и не испытал ничего, кроме душевной и совершенно материальной горечи, какая бывает при больной печени.
В назначенный день, когда должен был появиться его молодой биологический двойник, Вадим Николаевич проснулся в отвратительном настроении. Он плохо себя чувствовал, болела спина, тянула грыжа. Полуэктов тяжело поднялся с постели, оглядел свою захламленную трехкомнатную квартиру, в сердцах плюнул и снова завалился спать. Ни ехать на встречу, ни готовиться к приезду молодого разгильдяя ему не хотелось. Но около десяти утра тот явился сам и с улицы объявил о своем появлении настойчивым звонком в дверь.
Вадим Николаевич встретил двойника совсем не гостеприимно. Он с неудовольствием осмотрел его с ног до головы, отметил про себя, что тот одет как попугай, и с порога грубо произнес:
— Пошел вон, болван!
На лице гостя отразились недоумение, страх и беспокойство, туда ли он попал. Протянутая было рука, повисла в воздухе, затем скользнула назад, и он растерянно поздоровался и пустился в объяснения:
— Здравствуй, это я. Я Вадим Полуэктов Я… это вы… то есть, ты, только моложе.
— А ты думаешь, я не знаю, — наслаждаясь его глупым видом, расхохотался Вадим Николаевич. Но смех его прекратился так же неожиданно, как и начался. Полуэктов разом как-то сник и жалобно произнес: — Господи, ну почему ты такой дурак? Летаешь и летаешь. Тебе что, больше нечем заняться?
— Я в первый раз, — удивленно ответил гость.
— Иди-иди отсюда, бездарь, свидание окочено! И больше не прилетай! — неожиданно рассвирепел Вадим Николаевич и с треском захлопнул дверь перед самым носом у своего молодого двойника. Последние слова были сказаны им просто так, для усиления эффекта, потому что за свою долгую жизнь он давно смирился с тем, что все-таки перемещение было только одно.
А на следующее утро после появления гостя Полуэктов узнал, что наконец выиграл в государственную лотерею двенадцать миллионов. В этот же день вся сумма была переведена на его счет. Вадим Николаевич сидел в кресле, смотрел на экран компьютера, где прыгали циферки, и блаженно улыбался. Теперь он мог позволить себе продлить жизнь лет на пятьдесят, а то и больше. Но от радости у Полуэктова не выдержало сердце, и последняя его мысль была: 'Повезло этому дураку. Через сорок лет он все-таки разбогатеет'.
Вадим Николаевич умер миллионером.
-=-
