теплоту и заботу, которые он проявил к ней как во время ее брака, так и после смерти Тейлора.
Горячая вода помогла смыть остатки её плохого сна. Клэр вышла из душа и направилась на кухню, облачившись лишь в шёлковый зелёный халат. По привычке она наполнила чайник и поставила его на плиту.
— Чёрт возьми, женщина, ты всегда так рано встаешь?
Клэр развернулся, вжалась в кухонный стол и громко вскрикнула. В дверях кухни стоял Найджел, одетый только в пару потёртых джинсов. Глаза Клэр округлились, когда её взгляд упал на верхнюю пуговицу его брюк, которая была расстегнута. Во рту у неё пересохло, а потом стало наполняться слюной, когда взгляд проследовал на его голый торс. Она никогда ещё не видела Найджела без рубашки, и от его сонного, взлохмаченного полуголого вида у Клэр перехватило дыхание.
— Перестань, Клэр, — зарычал Найджел, и глубокий рокот его голоса вернул девушку к реальности.
— Найджел, что ты делаешь в моём доме? — Она быстро отвернулась и начала рыться в тумбочке в поисках заварочного чайничка.
— Я уже говорил, малышка — я здесь, чтобы позаботиться о тебе, — его сухой, деловой тон заставил Клэр ощетиниться.
— А я говорила тебе, что не нуждаюсь в твоей помощи. Вон из моего дома, Найджел!
— На самом деле, это не твой дом, Клэр. Это дом моей семьи. Когда Тейлор погиб, вся его собственность вернулась к Стае, и ты прекрасно об этом знаешь.
Хлопнув дверью тумбочки, Клэр повернулась к Найджелу.
— Хорошо. Я перееду. Через неделю меня здесь не будет.
Найджел, вздохнув, скрестил руки на груди.
— Не будь дурой, Клэр. Никто не хочет, чтобы ты уезжала. Ты знаешь наши обычаи, ты знала о них, когда стала членом Стаи. Теперь уже слишком поздно поднимать из-за этого шум.
Клэр вскипела. Ей просто до чёртиков надоели все эти законы Стаи. Она уже устала от них.
— Найджел, всё чего я хочу, это нормальной, спокойной жизни. Разве я прошу слишком много? — она подступила к нему ближе, а он, казалось, отступил от нее. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я ведь не слишком много прошу. Что, если ты просто уйдешь и перестанешь беспокоиться обо мне, а я постараюсь справиться со всем как-нибудь сама?
— У меня нет пары, Клэр.
— У меня тоже больше нет, — прокричала она, а потом почувствовал вспышку вины, когда янтарные глаза Найджела расширились. — Тейлора больше нет, и всё, чего я хочу, это жить в мире. Пожалуйста, Найджел, позволь мне это.
«О Господи, она прекрасна!» Найджел сжал ладони в кулаки. Желание протянуть руку и дотронуться до неё было просто невыносимым.
— Клэр, я тебе не враг. И никогда им не был.
— Нет, Найджел, ты не враг. Ты никто для меня. И я для тебя никто. Ты доказал это, когда уехал, даже не попрощавшись.
Проклятье, Найджел ещё не был готов к этому разговору. Ему было нужно время. Время, чтобы она привыкла к нему, прежде чем он начнёт действовать. Но ранимость и боль в её взгляде не оставляли ему другого выхода.
— Ты знаешь, почему я уехал, Клэр.
— Если честно, Найджел, то не знаю. Всё, что я знаю, это то, что после тех наших невинных ласк, на следующий день ты исчез, как трус.
По мере возрастания её гнева, член Найджела всё твердел. Её лицо порозовело, и теплый аромат корицы и яблок заполнил пространство между ними. Он схватился за стол только чтобы не сорваться, не опрокинуть её на пол и не взять её, как дикое животное. Сейчас между ними не стоял Забег Спаривания, и ничто не мешало ему закончить то, что они начали два года назад.
— Может быть, я и повёл себя тогда, как трус, Клэр, я не знаю. Но я знаю то, что я был в отчаянии. Я не мог иметь тебя, и я не мог остаться и смотреть, как ты со своим суженым ласкаете друг друга. Тот факт, что ты соединилась с Тейлором, сделал всё ещё хуже. Я не мог смотреть, как мой брат живёт с моей женщиной, малышка. Я был далеко не столь благородным для этого.
Найджел надеялся, что больше никогда не будет ощущать ту ревность, которая снедала его при мысли о Тейлоре в постели с Клэр. Его член пульсировал в джинсах, требуя освобождения, а все инстинкты, как и волчьи, так и как человечьи, требовали взять её, пометить ее так, чтобы другие мужчины никогда не позарились на то, что принадлежало ему.
— Ты даже не поцеловал меня.
Слова были сказаны так тихо, что Найджел даже не был уверен, что не ослышался.
— Что?
— В тот вечер. Ты даже не поцеловал меня.
Вся выдержка и невозмутимость Найджела рухнули в один момент. Теперь была её очередь отступить, когда он рванулся вперед и прижал её собой к кухонному столу.
— Клэр, если бы я тогда поцеловал тебя, ты не смогла бы участвовать в Забеге. Это вызвало бы больше проблем, чем…
Найджел замолчал, слишком поздно осознав, что говорит.
— Договаривай, Найджел. Это вызвало бы больше проблем, чем это того стоило, не так ли?
Найджел внимательно взглянул на Клэр: её тёплые карие глаза пылали от гнева; её губы были так чертовски притягательны.
— Да, Клэр. Это создало бы огромные проблемы для нас обоих. Мы живем по Закону, и это то, что делает нас людьми. Я не Альфа, и я не хочу быть Альфой. Это была не моя очередь участвовать в Забеге, и поэтому ты была для меня под запретом. Я сделал всё в соответствии с Законом, ради своей и твоей чести. Почему ты не можешь это понять?
— Ты прав, Найджел, — гнев в её глаза потух и краска запала сошла с лица. Внезапно, она снова стала выглядеть такой же бледной и усталой, как и вчера, когда он впервые увидел её.
— Какая же я дура. Забыла о таком дорогом твоему сердцу Закону. Не имеет значение, что кто-то страдает, пока все следуют Закону.
Найджелу захотелось стереть ту обиду и боль, что так ясно виднелись в её глазах. Он знал, Клэр поняла, почему Закон так важен. Человек мог бы и не понять, но она была частью Ковена, чьи законы были такими же строгими, как и законы Стаи. Они оба были связаны своими обязательствами перед семьями, и должны были делать то, что от них ожидали. Единственное, что делало Стаю цивилизованной, и что не давало волкам стать дикими, был Закон.
Он скользнул рукой вдоль её подбородка; дыхание его прервалось, когда Клэр закрыла глаза и потянулась к нему, в ответ на его ласки.
— Ты думаешь, было легко уехать, Клэр? Знать, что другой мужчина пометит тебя? Знать, что им стал мой брат? — давний гнев поднялся в нем, и Найджел, обхватив руками её шею, стал поглаживать большими пальцами мягкую кожу горла. — Можешь ли ты представить себе, как я в течение двух грёбаных лет мастурбировал, представляя суженую моего брата?
Глаза Клэр распахнулись.
— Не нужно вмешивать сюда Тейлора.
— Ты права, — проворчал Найджел. — Тейлора нет уже год. Это только между нами.
Его рот накрыл её рот, и Найджел застонал. Её губы были такими же мягкими, как он и представлял себе, даже мягче. Он просунул свой язык глубже ей в рот, смакуя её сладостные глубины. Она была слаще меда. Удерживая её рукой за шею, Найджел оторвался от Клэр, давая ей возможность глубоко вздохнуть. Её розовые, припухшие губы взывали к нему; её глаза были широко распахнуты, но Найджел был не уверен, от страха ли, или от желания. Он замедлил темп, нежно прикусывая и посасывая нижнюю губу Клэр. Проклятье, он два года ждал этого момента, и если он не возьмет себя в руки, то всё закончиться, даже не начавшись.
Отклонившись назад, Найджел посмотрел на Клэр, чувствуя, как тонет в глубине её наполненных
