чтобы не позволить ей поднять с пола книжку. Дрожащими пальцами она снова перелистывала книжку до той страницы, где было обозначено последнее поступление. Кэндис посмотрела на дату.
Вчера. Именно вчера Остин Хайд стал богаче на пятьдесят тысяч.
А сегодня он принес ей розы и привел собаку. Она подумала, как утром: все это результат угрызений совести. Кэндис сделалось физически плохо. Если бы Остин продал картину, он сказал бы ей об этом. Она не могла представить, чтобы он утаил такую потрясающую новость. Нет, на сей раз отрицать очевидное было невозможно.
Ему кто-то платил — либо газетчики, либо ее свойственники.
Кэндис очнулась, услышав чьи-то шаги в коридоре. Она быстро бросила чековую книжку на комод, где лежало все извлеченное ею из карманов одежды Остина. Она не хотела, чтобы миссис Мерриуэзер все узнала, нет, только не теперь. Сердце у бедной экономки будет разбито, как и у нее самой.
Убитая, униженная, опустошенная, преданная — Кэндис не нуждалась в толковом словаре, чтобы описать свое состояние. Надо было верить разуму, а не сердцу.
Поздно.
Изобразив на физиономии ясную улыбку, Кэндис приготовилась заверить экономку, что почти закончила. Но улыбка ее застыла. То была не миссис Мерриуэзер.
Вернулся Остин.
Он был точно так же удивлен, застав ее у себя в комнате, как Кэндис удивилась, увидев его в дверях. Не обратив внимания на ее каменное лицо, Остин весело улыбнулся.
— Я вернулся за чековой книжкой. — Он похлопал по пустым карманам. — Нет при себе наличных.
Кэндис не отозвалась на его подкупающую улыбку. Ужасно было сознавать, что этот человек все еще обладает способностью вызывать у нее дрожь в коленях.
— Скажи мне, Остин, — начала она таким ледяным тоном, что, кажется, воздух между ними сделался холодным, — ты предполагаешь рассказать о моих сексуальных предпочтениях в интервью газетчикам? Или это родственники моего покойного супруга сделали тебя на пятьдесят тысяч долларов богаче? Полагаю, ты вел игру, пока цена не стала подходящей.
Несмотря на дрожь, которая теперь сотрясала ее всю, Кэндис не обращала внимания на ошеломленное выражение его лица, испепеляя Остина взглядом, полным презрения. Он оставался спокойным. Очень спокойным. Если бы она не видела собственными глазами его банковский депозит, то могла бы прийти к заключению, что он не понимает, о чем она говорит. С горечью она продолжала:
— Если тебе нужны были деньги, следовало обратиться ко мне. Я заплатила бы вдвое больше, чтобы защитить будущее моего ребенка!
Слава Богу, она не успела сказать ему до сих пор, что деньги просто перестали что-либо значить, что она любит его невероятно.
Остин уже не выглядел удивленным. Лицо его окаменело, а глаза потемнели.
— Если у тебя возникли сомнения, почему ты прямо не спросила меня, а принялась обыскивать мои вещи?
Итак, он намерен сделать из нее обвиняемую? Но она больше не попадется на удочку.
— Так ты это признаешь?
— Никогда в жизни. — Он вошел в комнату и с таким громким щелчком закрыл за собой дверь, что у Кэндис сильнее забилось сердце. — В таком случае я признал бы ложь.
Кэндис не пришлось заставлять себя недоверчиво рассмеяться — это вышло совершенно естественно.
— Хочешь, чтобы я тебе поверила?
— Я хочу, чтобы ты доверяла мне. — Он медленно направился к ней, синее пламя пылало у него в глазах. — Деньги были оставлены мне моим отцом. По причинам, о которых я не стану упоминать сейчас, я не трогал их до вчерашнего дня.
— Ты можешь доказать это?
— Я давал тебе повод не доверять мне? — мягко возразил он.
Еще несколько шагов, и он подойдет совсем близко, прикоснется к ней. За спиной стена, бежать некуда, а когда Остин до нее дотронется, вся ее решительность улетучится. Кэндис искала в его глазах признаки вины или обмана, но находила лишь досаду. На что ему досадовать, если он сказал неправду? И он был прав: он не давал ей повода не доверять ему. Но все же…
— Что вынудило тебя воспользоваться ими теперь?
Слабая улыбка тронула уголки его губ, а в глазах — Кэндис успела это заметить — промелькнуло что-то мрачное, неистовое.
— Это имеет значение?
Имеет ли? — спросила себя Кэндис. Верит ли она ему? Если да, то не ее дело, как он счел нужным использовать собственное наследство. Но все же обидно было сознавать, что он не захотел сказать ей… А если он больше не желает здесь работать или не нуждается в этом? Тогда это имеет очень большое значение.
— Я никогда не предам тебя.
Его ладони легли Кэндис на плечи, и произошло именно то, чего она опасалась, — вся ее решительность улетучилась. Привыкнет ли она когда-нибудь к этой зависимости от него?
— Кажется, я должна принести тебе извинения, — прошептала Кэндис.
Руки Остина соскользнули ей на талию и притянули к себе.
— Принято. А теперь у меня есть для тебя еще один сюрприз.
Кэндис скорее простонала, нежели выговорила:
— И он большой, этот твой сюрприз?
После появления Тайни она почти боялась задавать вопрос.
Остин рассмеялся, глядя на ее испуганное лицо:
— Большой. Очень большой. Идем.
Он потянул ее за собой из комнаты и вниз по лестнице с такой скоростью, что Кэндис запыхалась к тому времени, как они оба ввалились в кухню. Теперь уже Кэндис расхохоталась при виде полного изумления миссис Мерриуэзер.
— Соберитесь с духом, — обратилась Кэндис к экономке, в то время как Остин ташил ее к задней двери. — Он приготовил еще один сюрприз.
— Боже мой! — вскричала миссис Мерриуэзер, отбрасывая в сторону фартук и спеша за ними.
Идти пришлось недалеко: сюрприз был припаркован на дорожке, ведущей к гаражу, и занимал довольно много места. Это не был слон, однако едва Кэндис увидела серебристый, давно устаревшего образца дом- автоприцеп, у нее появилось настойчивое желание именовать его только так и не иначе.
— Ну разве он не прекрасен? — спросил Остин, выжидательно глядя на Кэндис. — К тому же я заполучил его по дешевке. В нем есть полностью оборудованная кухня и ванная тоже. Просто чувствуешь себя как в настоящем доме. — Кэндис оставалась бессловесной, и Остин поторопил ее: — Ну как? Что вы думаете?
Кэндис подыскивала, что бы такое нейтральное сказать об этом последнем сюрпризе. Надо признать, что этот «слон» переплюнул дога весом в двести фунтов.
— Это и в самом деле сюрприз, — произнесла она, — только что вы собираетесь с ним делать?
— Увезу вас на природу. Этот красавец в нашем распоряжении на неделю, потом его надо будет вернуть в бюро проката.
Кэндис не то чтобы не по душе была идея провести какое-то время наедине с Остином, но ей казалось, что трейлер выглядит не слишком надежно.
— Остин, мы не можем оставить миссис Мерриуэзер в одиночестве.
— Она может поехать с нами.
— А как же быть с Тайни и Люси?
— Возьмем и их на борт. Если вы против, то я уверен, что Джек не откажется побыть некоторое время домохозяйкой. Я считаю, кстати, что он у нас в долгу.
— Ладно, — вмешалась в их разговор миссис Мерриуэзер. — Я поехать не смогу. У меня ужасная аллергия на плющ. Но думаю, что вам, миссис Дейл, следует с ним поехать. Свежий воздух будет вам
