ты их подделала.
— Там длинная, крепкая веревка и клок мужских окровавленных волос, полковник.
Измайлов схватил нож. Я отшатнулась, но он лихорадочно вспорол зеленую шерсть. Потом бежевый шелк.
— Поленька…
— Не примазывайся, прогадал.
— Я ни черта не понял, но опять про ведьм не выдержу, — заскулил Сергей. — Поля, она от улик избавлялась, вручив их подруге, да? И еще Крайнев… Чародей, что ли?
— Сережа, спокойно. Валера не чародей. Просто он сразу понравился Инне. А по легенде он за мной ухаживал.
— Не буди во мне зверя, — попросил Измайлов.
— Твой зверь все проспал и правильно поступил. Не мешай доводить до сведения, Сергей магией заинтересовался. Так вот, Инна видела во мне соперницу. Она выполнила наставления подруги. Есть два типа крайностей, Сережа. Одни уникумы слишком тяжело относятся к смерти и боятся ее до помешательства. Им кажется, что, убив человека, можно с ней «на ты» перейти. Что соприкасавшееся с покойником обязано действовать на живых по законам, установленным теми, кто осмелился его с покойника снять. Другие, бросив: «Тебе уже ничего не пригодится», — сдерут костюм с трупа и на рынке продадут, а то и на себя напялят.
— Получается, что, выстрелив в твоего бывшего мужа, считая его мертвым, она твердой поступью приблизилась и срезала волосы? — спросил Борис.
— Не твердой, в том-то и суть. На полусогнутых, дрожа, трясясь, преодолевая себя, приблизилась. Испытывала примерно то же, что альпинисты, спортсмены-экстремальщики, солдаты перед атакой.
— Не кощунствуй!
— Боря, одинаковые химические реакции в организме происходят, поверь ученым. Одинаковые вещества выбрасываются в кровь при медитации после поста и при приеме наркотиков…
— Поля, не разрушай меня. Совесть должна влиять на их выброс. Бог должен быть, не какой заблагорассудится, а один для всех. Виктор Николаевич, до чего довела! Я о Боге заговорил!
— Сосредоточься на том, что она нам реального в руки вложила, — спас своего любимца Измайлов. — И Инну, и подругу впору освидетельствовать на предмет вменяемости.
— Они вменяемы, — убежденно перебила я.
— Приглашаю пройтись и обсудить. Почему ты скрывала от следствия свои находки, родная?..
Конечно, лишь бы лейтенантам дать очухаться. Прекрасно ведь знает, что как додумалась, так проверила, как проверила, так сказала.
— Не трудись, родной. Я посмакую вино у костра. А вы поизучайте вещцоки.
— Спасибо, — нестройно догнало меня через три шага.
Я курила на краю поляны. Подошел Борис Юрьев, непривычно смущенно буркнул:
— Поздние у нас шашлыки.
— Борь, ты меня сильно ненавидишь за то, что до сих пор в бинтах?
— Спятила? Не бойся, Поля, я не проболтаюсь полковнику о том, как ты припадала к моей богатырской груди с криком: «Боренька, любимый, единственный, на кого ж ты меня оставил?»
— Юрьев, я этого не кричала.
— Разве? Значит, мне послышалось. Хотя ты орала так, что мертвый бы очнулся.
— Ты не был без сознания? Притворился?
— Я тебе подыграл, как только мысли в башке забрезжили. Прикинул: поволокут в овраг, попробую драться. Фактор неожиданности. Когда понял, что ты достала всех до потери профессионализма, просто сгруппировался. Иначе расшибся бы о ствол. Я так испереживался, придя в себя, Поля. Полз наугад и молился, лишь бы тебя не убили.
— Борис, догоню — поколочу. Я ищу способ заслужить твое прощение, а ты…
— Догони, потом грози.
Он стартовал, словно в заправских догонялках. Я еще разок затянулась, затоптала окурок и с воинственным кличем потрусила за ним.
Разумеется, он избежал порки. Я даже настигнуть парня с сотрясением мозга и сломанными ребрами не в состоянии.
