— Все произошло слишком быстро. Откуда я мог знать, что спасатели прибудут через пять минут?
— Пяти минут достаточно, чтобы выстрелить человеку в грудь тепловым лучом.
— Меньше пяти минут. Три. Две. Оказывается, «поплавок» спасателей был прямо над нашими головами! Они прикрывали нас все время. И тут же слетели вниз, как стая проклятых ангелов, Фазио!
— У тебя было время.
— Я подумал, вдруг они и впрямь спасут тебя, — невразумительно объяснил я. — Уж очень быстро они появились.
Фазио хрипло рассмеялся.
— Они пытались спасти меня. Честь им и хвала за это. Пять минут, и я оказался в «поплавке», и внутри меня трудились нано-доктора, вычищая синсимовую пакость из легких, сердца и печени.
— Правильно. Я на это и надеялся.
— Ты обещал прикончить меня, Чолли, если я заражусь.
— Но спасатели были прямо над нами!
— Они трудились надо мной, как сукины дети, — повторил он. — Они сделали все, что могли, а могли они многое. Могли очистить жизненно важные ткани, могли удалить органы вместе с синсимом и заменить их трансплантатами. Но одного они не могли — убрать эту дрянь из мозга, понимаешь? Синсим проникает через нос прямо в мозг и запускает свои щупальца в оболочку, нервную ткань и проклятое мозолистое тело. А оттуда уже повсюду. В мозжечок, в спинной мозг. Невозможно очистить от синсима мозг, не повредив его ткань. И вынуть мозг, заменив его новым, тоже невозможно. Через тридцать секунд после попадания в нос синсим проникает в мозг — и все, твоя песенка спета, как бы тебя ни лечили. Разве ты не слышал этих ужасных баек, когда попал в военную зону?
— Я думал, это просто ужасные байки, — пролепетал я. Он покачивался туда и обратно в своей гравитационной люльке. И молчал.
— Расскажи, на что это похоже, — после паузы попросил я. Фазио пожал плечами и заговорил, как будто находился за тысячу километров отсюда.
— На что похоже? Ах, нельзя сказать, что все так уж чертовски плохо, Чолли. Это как иметь соседа по комнате. Он живет вместе с тобой у тебя в голове, и так будет всегда, и тебе от него не избавиться. Вот и все. Или будто у тебя зуд, и ты не можешь перестать чесаться. Словно ты оказался в замкнутом пространстве, граница которого всего на сантиметр отстоит от твоего тела, и знаешь, что замурован в нем на миллион лет. — Он перевел взгляд на прозрачную стену гостиной, за которой, очень далеко, пылал красный гигант Бетельгейзе. — Синсим иногда разговаривает с тобой. Ты никогда не бываешь один, понимаешь? Говорит на непонятном языке, просто сидит внутри и бессвязно бормочет всякую тарабарщину. И все же это компания. Иногда он заставляет тебя бессвязно бормотать всякую тарабарщину, в особенности если ты хочешь сказать что-то важное. Видишь ли, время от времени он захватывает контроль над моими верхними мозговыми центрами. Поскольку они автономны, он делает с ними все, что ему вздумается. Влезает в зоны боли и симулирует что-нибудь… ампутацию без анестезии, скажем. Так, ради развлечения. Собственного развлечения. Или ты в постели с женщиной, а он отключает твой механизм эрекции. Или, наоборот, устраивает тебе эрекцию, и она длится шесть недель. Опять же для развлечения. Может резвиться с твоими туалетными навыками. Я постоянно ношу памперс. Разве не мило, Чолли? Вынужден делать это. Моту опьянеть, не выпив ни капли спиртного. И все время ощущаю, что он здесь, щекочет меня. Будто под черепом ползает муравей. Или червяк в носу. Все в точности так, как парни рассказывали, когда мы прибыли в военную зону. Помнишь? «Убей себя быстро, пока есть шанс». У меня не было шанса. У меня был ты, Чолли, и мы с тобой договорились, но ты отнесся к нашей договоренности несерьезно. Почему, Чолли?
Его глаза прожигали меня насквозь. Я отвернулся и тут заметил плывущие по воздуху длинные золотистые волосы Элисан-дры. Она тоже заметила меня и помахала рукой. Обычно мы встречались здесь по вечерам, в это время. Я покачал головой, призывая ее уйти, но слишком поздно. Она уже плыла в нашу сторону.
— Кто это? — спросил Фазио. — Твоя любовница?
— Друг.
— Красивая. — Он таращился на нее так, будто никогда прежде не видел женщины. — Прошлым вечером я тоже видел ее. Вы живете вместе?
— Работаем в одну смену на колесе.
— Ага. Я видел, как ты вместе с ней уходил вчера вечером. И позавчера тоже.
— Давно ты на станции, Фазио?
— Неделю. Может, десять дней.
— Ты искал меня?
— Да нет, просто бродил где придется, — ответил он. — Большая пенсия по инвалидности, полно свободного времени. Я побывал во многих местах. Знаешь, эта женщина правда красивая, Чолли. Везет тебе. — От нервного тика у него начала подрагивать щека, потом нижняя губа. — Почему, черт бы тебя побрал, ты не убил меня, когда эта дрянь прыгнула на меня?
— Я уже объяснял. Не успел. Спасатели появились слишком быстро.
— Ну, правильно. Сначала тебе нужно было прочесть молитву, а они, понимаешь ли, ждать не стали.
Он не знал жалости. Нужно было как-то дать ему сдачи, не то чувство вины и стыда свело бы меня с ума.
— Чего ты, черт побери, хочешь от меня услышать, Фазио? — гневно воскликнул я. — Что я сожалею, что десять лет назад не убил тебя? Ну, я сожалею. Только какой в этом толк? Послушай, если синсим и впрямь так ужасен, как ты говоришь, почему ты не покончил жизнь самоубийством? Почему продолжаешь таскаться по миру с этой дрянью внутри?
Он покачал головой и издал негромкий хрюкающий звук. Внезапно лицо у него посерело, губы обвисли, а глазные яблоки стали медленно вращаться в противоположные стороны. Какой-то фокус, понимал я, но жуткий.
— Фазио?
— Чоллалулла лиллалолла луличолла, — забормотал он. — Биллилолла.
Я испуганно вытаращился. Ужасающее зрелище!
— Господи, Фазио!
По его подбородку потекла слюна. Мышцы лица дико подергивались.
— Понимаешь теперь? Понимаешь? — ухитрился он проговорить.
Внутри него шла борьба. Он изо всех сил пытался обрести власть над собой. Казалось, его вот-вот хватит удар. Потом он вроде бы стал успокаиваться, хотя дышал тяжело, а кожа пошла яркими пятнами. Фазио обмяк — голова поникла, руки болтались, — как будто у него не осталось сил. Прошла минута или две, прежде чем он смог заговорить. Я не знал, как ему помочь, и просто плавал рядом. В конце концов он кое-как очнулся.
— Видел? Вот как это происходит, — тяжело дыша, выговорил Фазио. — Он подчиняет меня себе. Как я могу покончить жизнь самоубийством? Он не позволит мне.
— Не позволит тебе?
Он поднял на меня взгляд и устало вздохнул.
— Думай, Чолли, думай! Он в симбиозе со мной. Мы зависим друг от друга.
Внезапно содрогания возобновились сильнее прежнего. Фазио отчаянно боролся с ними: брыкался руками и ногами, стискивал челюсти, — но все было бесполезно.
— Иллаломба! — закричал он. — Нуллагрибба! — Он мотал из стороны в сторону головой, словно стряхивал что-то, прилипшее к ней. — Если я… тогда он… гиллагилла! Холлигулла! Я не могу… не могу… ох… Иисус… Христос!
Его голос смолк, сменившись лязганьем зубов и летящими во все стороны брызгами слюны. Он стонал, закрыв лицо руками.
Да, теперь я понимал.
У Фазио не было возможности сбежать, и это самое чудовищное во всей этой жуткой истории.
