История четвертая. Рассказчик дежурил на съемках некоего мюзикла с Боярским: обеспечивал медицинскую помощь на случай чего. Не Боярский, конечно. Съемки велись на территории пивного завода «Красная Бавария».
Сам рассказ не слишком интересен. Суть – в последней фразе:
– …В два часа ночи я дорвался до кранов.
* * *
Ну-с, о чужаках достаточно. Вернемся на родную землю.
– Да! Приходится работать среди придурков! – запальчиво сказала доктор М.
После паузы заведующая подозрительно осведомилась:
– Это что – ко мне тоже относится?
* * *
Между прочим, хирург-уролог К. вот уже некоторое время как уволился и перебрался в другую больницу, где автор его и навестил. Снова чужая сторонушка! Герои, правда, прежние. Первым делом К. показал две кладовки с противопожарными принадлежностями – шлангами, ведрами и баграми. Туда он складывал пустые бутылки, автор насчитал шестнадцать штук. Вскорости К. похвастался:
– Я тут трахнул старшего лейтенанта милиции!
Автор, считая, что ослышался, переспросил – дескать, верно ли он понял? Не имел ли К. в виду обычную диагностическую процедуру. К. ответил, что нет, не имел.
Минут через пять зашел разговор об общей знакомой, девице симпатичной и, на первый взгляд, доступной. Автор спросил:
– Ну, а как вот… с ней – у тебя? Получилось что-то?
К. с улыбкой пожал плечами и на вопрос ответил вопросом:
– Смысл?…
* * *
Впрочем, ничего неожиданного в этом нет. Пару лет тому назад К. посетил гей-клуб «69», где созерцал мужской стриптиз. «Мне так понравилось!» – таращил он удивленные глаза. Рассказал раз, рассказал второй. Потом – третий. Пришлось спросить:
– Слушай, а что ты так завелся7 Может, проблема у тебя? Так ты намекни, будем думать…
На это К. с обычной мечтательной задумчивостью ответил:
– Один раз – еще не пидорас. Вжик! – и снова мужик!
* * *
Вообще, без К. скучно. Коллега С. рассказывал, как однажды вечером, в двенадцатом часу ночи, К. с женой завалились к нему в гости.
Сияя, лучась, благоухая, К. игриво воскликнул:
– А мы с поминок!
* * *
Автор сидел в гостях у С., заведующего содружественным неврологическим отделением. Кофе пил, кое от кого скрывался. Вошла хорошо уже внимательному читателю известная старшая сестра. Она начала говорить, она пришла с каким-то известием.
Через минуту автор стиснул виски и отказался от попыток понять сказанное.
Позднее С. объяснил, что в речи старшей сестры существуют несколько пластов – она, короче говоря, в одном предложении доносит сразу три-четыре сообщения.
– Практика! – горько улыбнулся С. – Я-то уже понимаю. У меня же лечатся больные на голову, а у тебя – со спиной. Я уже знаю, как реагировать. Надо просто смотреть прямо перед собой и молчать.
* * *
– Я вам снижаю группу инвалидности со второй на третью, – сказала председатель экспертной комиссии инвалиду-афганцу.
И тут же получила в глаз.
* * *
Наступил День Медика.
Свидетельствует А. В., вернувшийся домой со следами остро заточенных ногтей на груди – даже в постель к жене пришлось ложиться, пятясь задом:
– Сперва добрая половина сексуально изголодавшихся женщин потащила меня в кусты. Затем вторая половина столь же голодных женщина стала меня защищать. Пока между ними шла потасовка, я уполз.
* * *
Проктологическим отделением во время оно заведовал доктор М-ль. Однажды он задал коллеге вопрос:
– Послушай, Володечка, а их вообще кто-нибудь видел, эти бактерии? Лично я не видел. Зачем же мы перед операцией моем руки?
* * *
О., логопед, явилась в поликлинику к заведующему – подписать санаторно-курортную карту. Ее не приняли. Заведующий объяснил:
– Работа ставить подписи еще не началась.
* * *
Заведующая отделением переписывала в историю болезни результаты сложного обследования. Под конец у мозгу у нее слетел какой-то ролик, и она дописала: «сильнейшие головные боли», и подписалась: заведующая отделением, ФИО.
* * *
Когда в отделении появился радиотелефон, медсестра Л. ходила с ним, не расставаясь ни на секунду. А звонили ей постоянно.
Хирург-уролог К., наглядевшись на это, сказал ей, что те, кто часто пользуются радиотелефоном, глупеют.
Л. хватило на неделю – без трубки.
* * *
Вспоминаются те, кого уж нет. Например, покойный депутат, который пожаловал отделению один миллиард рублей старыми (помните?)
Начмед-академик суетился, метался, бегал, а после проследовал куда-то и с мрачной злобой процедил на ходу:
– Вещами будут давать.
* * *
Вспоминается и доктор Б., скончавшийся от рака. Когда-то он работал патологоанатомом, а потом пришел в острое нервное отделение учиться на невропатолога. Заведующий похлопал его по плечу:
– Ты не волнуйся, здесь то же самое.
* * *
Лучше прочих начмеду-академику даются речи на похоронах. Тамада от Бога.
– …От нас безвременно, скоропостижно ушла…имярек… Чуткий работник, грамотный профессионал, ей было всего пятьдесят четыре…
Сильный толчок в бок. Змеиный шепот:
– Пятьдесят пять!!
Вполоборота, соглашаясь:
– Ну да, пятьдесят пять!
И – дальше.
* * *
Начмед – та, что гарпия, – взяла в свои руки экспертные дела. Сразу прибавилось писанины, всем велели завести специальные штемпели на полстраницы, которые обязательно нужно заполнять по поводу и без повода.
Доктор С. поставил по какому-то случаю такой штамп, принес на суд. Гарпия улыбнулась:
– Ну? Видите, насколько легче стало вам работать?
– О да!
