губами, потом языком; и внезапно она сама поцеловала его.
У Эмили закружилась голова. Рядом с ней был настоящий мужчина — знавший, как угодить, мужчина, который… Который вошел в ее жизнь со скоростью молнии, и так же уйдет. Она оттолкнула его, пытаясь овладеть собой.
— Этого не должно было случиться. Не знаю, что на меня нашло.
— Эмили… — Он говорил низким, хрипловатым голосом, действовавшим на нее, как и его поцелуй.
В ней еще не улеглось волнение, мысли стремительно мелькали в голове.
— У меня маленький ребенок. Мне и думать нельзя о… я никак не могу…
— Неужели ты думаешь, что я отважился бы на что-то большее, чем поцелуй?
— Да… нет. Не знаю. Я не знаю тебя.
Слэйд стиснул зубы, а взгляд голубых глаз стал жестче.
— Не знаешь меня? После всего, через что мы прошли? Что ж, поведаю тебе кое-что о себе. Я человек слова. Обещаю, что не стану целоваться, пока ты сама не попросишь. Он встал, рубашка распахнулась, и стали видны густые темные волосы на груди, плоский мускулистый живот. Волна возбуждения пробежала по ней.
Не дав ей собраться с мыслями, чтобы ответить, Слэйд кратко произнес:
— Спокойной ночи. Постучи в пол, если понадоблюсь.
И вышел из гостиной.
Эмили взяла кружку с молоком. Скорее наступит конец света, чем она попросит его о поцелуе.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Гвоздь выскользнул из пальцев Слэйда. Достав из кармана другой, он прибил утеплитель к дверной раме. Рядом Эмили ставила запеканку в духовку. Последние два дня она держалась от Слэйда на расстоянии, и это разочаровывало его. Разочаровывало не меньше, чем тупиковая ситуация, с которой он столкнулся в Биллингсе. Видно, ему так и не найти брата.
Из гостиной донесся плач Аманды, сначала тихий, потом все громче. Эмили взглянула на часы — пора было идти встречать Марка из школы.
— Иди, покорми ее, я его встречу, — сказал Слэйд. Аманда уже кричала во все горло. — Не беспокойся. Я предложу ему завтра поехать со мной проверять желоба для стока воды. — Он положил молоток и оставшиеся гвозди на стол, взял шляпу и куртку. — Мигом вернусь.
— Спасибо, Слэйд.
Ее «спасибо» начинали донимать его. Лучше бы улыбнулась в знак благодарности.
Марк легко выпрыгнул из автобуса, увидел Слэйда и насупился.
— А где мама? Опять кормит Аманду?
Слэйд решил сделать вид, что ничего не случилось.
— Похоже, твоя сестра и вправду ест за троих, а?
Марк искоса глянул на него.
Он стал молчаливым после возвращения Эмили из больницы. И даже слишком. Как вести себя в такой ситуации, Слэйд не знал. Да и следует ли вообще что-то делать?
— Как смотришь на то, чтобы проехаться завтра со мной верхом и проверить скотину?
— Держу пари, мама не пустит. Скажет, что очень холодно.
— Я уже договорился.
Но и это не вызвало у мальчика улыбки. В доме Марк осмотрелся по сторонам.
— Наверно, снова в своей комнате, — пробормотал он.
Слэйд почувствовал себя виноватым. Надо поговорить с Эмили, иначе ее ждут большие проблемы с сыном.
Скоро Эмили спустилась с Амандой в гостиную. Ей хотелось расспросить сына, как прошел день, но Марк отвечал односложно и явно не был расположен к разговору.
Она достала из холодильника овощи для салата.
— Может, испеку завтра печенье. Хочешь помочь? — спросила она сына.
— Слэйд сказал, что я могу поехать с ним.
— Да, тогда, может, сделаем после того, как вы вернетесь?
— Ладно, — оживился Марк.
Но за ужином мальчик был все так же неразговорчив. Когда пришло время укладывать Марка, Эмили почитала ему на ночь, подоткнула одеяло и отправилась кормить Аманду, которая вновь принялась кричать.
Через час она спустилась вниз, гадая, ушел ли Слэйд к себе.
— Оба уснули? — спросил Слэйд, сидя перед телевизором.
Эмили задержалась, направляясь в кухню.
— Надеюсь. Выпью молока и тоже пойду спать.
— Нам надо поговорить, — сказал он, выключив телевизор.
— О чем?
Слэйд вытянул ноги.
— Пара безделиц. О том поцелуе, к примеру.
— Тут и говорить не о чем.
— Видно, есть о чем, раз ты отскакиваешь от меня, стоит мне чуть приблизиться.
— Это плод твоего воображения.
— Воображения мне не занимать, но у меня еще и стопроцентное зрение.
Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить. У нее было такое ощущение, будто она провела без сна всю неделю: готовка, кормление Аманды, стирка…
— Мне просто немного… неловко. Я не привыкла к тому, чтобы поблизости был мужчина.
— У тебя был рядом муж, не так ли?
— Это другое. Ты посторонний, Слэйд.
— Не совсем.
Оба подумали о той ночи, когда она родила ребенка. И о поцелуе.
— Я иду спать. — Эмили направилась к лестнице.
Но он вскочил на ноги и схватил ее за руку. В это мгновение Аманда вновь подняла крик, и Эмили вздохнула.
— Слэйд, даю слово, что мы побеседуем завтра. Хорошо?
Его голубые глаза словно лишили ее возможности двигаться.
— Ладно, — кивнул он.
Она понимала, что ей не уйти от разговора. Слэйд все равно выскажет все, что у него накипело, как бы она ни противилась.
Наутро Слэйд с Марком уехали верхом, а Эмили занялась хозяйством. Ей очень хотелось провести вторую половину дня с сыном, но после ланча заглянула соседка, чтобы узнать, нельзя ли зайти в гости на другой день, после службы в церкви. Мэйвис О'Нейл была словоохотливой, и Эмили и оглянуться не успела, как пролетело еще полчаса.
Она доставала продукты из кладовки, чтобы испечь овсяное печенье, когда Аманда вновь расплакалась. Эмили понесла ее в спальню, чтобы покормить.
Все остальное время до вечера Эмили провозилась с ребенком, и хотя Марк не напомнил о ее обещании, он был молчалив за ужином.
— Можно испечь печенье завтра после обеда, — оживленно проговорила Эмили.
Марк уставился в тарелку.
— Ты ведь сказала, что придут мистер и миссис О'Нейл.
Эмили вздохнула.
