Все ниже склоняются ветви к земле.
Все чаще опять возвращаюсь к истокам
И вижу ребенком себя я во сне.
И нет ни заботы, и нет ни печали,
И снова вокруг все поет и цветет.
Бегу босиком, выбирая едва ли
Тропинку, что после травой зарастет.
А после, набегавшись в рощице вволю,
Тепло ощутив материнской руки,
Так сладко идти, забавляясь мечтою,
Попутно срывая цветов лепестки.
Звездный луч
Уходит день походкой легкой,
Лениво меркнут краски лета.
И первый луч звезды далекой
Светить нам будет до рассвета.
Я в этот луч вложу журчанье
Ручья, бегущего по полю,
Добавлю тишины молчанье
И отпущу его на волю.
Быть может, завтра он вернется,
Мелькнет вдали и ненароком,
Как старый друг, мне улыбнется,
Прощаясь на пути далеком.
Мой чудесный сад
За днями дни идут… Просвета нет.
И кажется, что вечный мрак – отрада.
И только ночью из окошка свет
Покорно льется на дорожки сада.
Ночная жизнь таинственна, тиха.
Сверчки звенят задумчиво и просто.
Деревья спят, одетые слегка
Ночным туманом, приглашая в гости.
Какой покой… Прислушайся к нему.
О чем там шепчут листья меж собою?
Не все подвластно нашему уму,
Но сколько здесь блаженного покоя…
Здесь все покрыто радостью, теплом.
Над нами звезды, в сумраке редея,
Плывут и улыбаются тайком,
Слегка туман задумчивый рассеяв.
Ты помнишь сад, который был в раю?
Поверь, что лучше было не намного.
Когда я слабым сердцем устаю,
Сюда иду, забыв свои тревоги.
Пусть все другое, только тот же сад.
Другие люди, только так же ветер
Все носится бесцельно, невпопад,
Под бледною Луной в безмолвном свете.
Дыши полней и наслаждайся им.
Какая здесь блаженная свобода…
Ты чувствуешь, – ты стал уже другим,
Пробыв здесь от заката до восхода.
Русалки
Ночь на Троицу – время русалок,
Странно-бледных, холодных, как лед;
Плеск волны, слабый запах фиалок,
Поцелуи всю ночь напролет.
Ты приди на затопленный берег,
Там где ива поникла в тени,
Где расцвел по-над берегом вереск,
Где сбываются чудные сны.
Ты услышишь там странные всплески,
Шепот тихий и радостный смех.
И в сияющем, призрачном блеске
Чьи-то тени всплывают наверх.
Заласкают, себя не жалея,
И, терзая, быть может губя,
