правителя Крита полной неожиданностью.
Посейдон был настолько задет за живое наглым обманом, что не стал ограничиваться типовыми сценариями мести вроде цунами или землетрясения. Эллинский водяной не один год морщил поросшую водорослями репу и, в конце концов, изобрел весьма изящный по сравнению со всеми остальными вариантами план.
Неизвестно, каким образом Посейдон добился нужного эффекта: может, толченую какую водоросль в суп подсыпали, может, запах каких раковин в спальне распыляли, но жена Миноса Пасифая влюбилась в Посейдонова быка. Причем влюбилась не в том смысле, в каком одинокие старушки произносят: «Мой Мурзик – единственная моя любовь и отрада на склоне лет», а именно в том, в котором немецкие кинематографисты отразили взаимоотношения вороного жеребца и императрицы Екатерины в одноименном фильме. Выражаясь языком дамских романов, Пасифая воспылала к быку всепоглощающей страстью.
Что было бы еще половиной, а может быть, даже и четвертью беды. Ну, влюбилась и влюбилась – с кем не бывает? Разве что есть стала хуже, но Миносу от этого было ни горячо, ни холодно. Но, к несчастью, как раз в это время на Крите отирался известный греческий механик-самоучка Дедал. И это стечение обстоятельств стало, можно сказать, роковым.
В представлении нашего современника Дедал фигурирует исключительно как человек, изготовивший из своего сына Икара первый в мире безмоторный летательный аппарат. Хотя на самом деле этот парень был ученым куда более широкого профиля.
По меркам современных мультиков про бурундучков-спасателей и фильмов про Джеймса Бонда Дедал полностью отвечал типажу ученого-злодея, эдакого доктора Нимнула и прочих его последователей.
Родившись в Афинах, он прославился по всей стране как искусный скульптор и архитектор, некоторые даже приписывают ему строительство афинского Парфенона. Каждому греку он был известен как человек, который изобрел рубанок, фуганок и драчевый напильник, тем самым, заложив основы современного столярного искусства. Дедал и дальше бы безбедно поживал в Афинах, если бы не проблемы с комитетом по авторским правам.
Племянник и ученик Дедала Талос, тоже, надо сказать, ураган-парень по части чего изобрести, запатентовал изготовленную им железную пилу. Уже до этого случая в его гостиной висели патенты на циркуль и гончарный круг, а тут еще, случайно пропоров ногу об лежавшую на дороге рыбью челюсть, он сообразил, что, сделанная из железа, эта штука совершит переворот в обработке древесины, и побежал в кузницу.
Дедал, тоже уже собравшийся было изобрести ножовку, оказался крайне раздосадован бестактностью Талоса, раствориться в ученике не пожелал, а совсем наоборот – столкнул коллегу со скалы при первой же подвернувшейся возможности. Афинский уголовный розыск на такие выходки смотрел предосудительно, и Дедал счел благоразумным сложить свои патенты в рюкзак и отбыть из Афин куда подальше. Критерию «подальше» в то время чудесно соответствовал остров Крит, правивший которым Минос принял ученого с распростертыми объятьями: не каждый день столичные знаменитости переезжали жить и работать на периферию. На Крите Дедал основал кукольный театр, в котором прививал местным жителям хороший вкус, мечтая о временах, когда публика комедиям положений будет предпочитать драмы Чехова и трагедии Шекспира. В очередной раз забегая вперед, скажем, что этого светлого мига он так и не дождался.
В таких вот идиллических забавах, постоянно что-то мастеря, Дедал мирно дожил до того момента, когда к нему обратилась со своей интимной проблемой Пасифая.
– Тут надо подойти технически, – оживился механик и на месяц углубился в чертежи и расчеты. После чего выкатил перед окончательно изнемогшей от неразделенной любви сеньорой совершенно неожиданное чудо техники, названное автором «критской коровой».
Дедал в творческом порыве соорудил конструкцию, которую через много веков животноводы всего мира стали использовать для сбора материала для искусственного осеменения. Перед Пасифаей очутилось сооружение, представляющее собой деревянный каркас, обтянутый коровьей шкурой. При этом работа оказалась выполнена настолько качественно, что загнанный в стадо муляж можно было отличить лишь по неподвижности и отсутствию интереса к траве. В дополнение ко всему к копытам «коровы» были приделаны ролики для перемещения устройства в пространстве, а в боку Дедал организовал потайную дверцу для жаждущей бычьих нежностей дамы.
«Корова» была незамедлительно выкачена на поле, Пасифая, подобно летчику-истребителю, залезающему в самолет, устроилась поудобнее. Последовала команда: «Ключ на старт, запускай быка!» – и любовная проблема первой леди Крита была решена. Однако очень скоро обнаружилось, что на смену ей пришла другая, через девять месяцев разросшаяся до размеров проблемы сначала дворцового, затем общеостровного и, наконец, общеэллинского масштаба. Королева родила мальчугана с головой быка и бычьим же нравом.
Вообще, несмотря на семерых рожденных в браке детей, Минос и Пасифая непосредственно перед инцидентом с быком находились в весьма натянутых отношениях. Причиной тому послужило радикальное средство, которое Пасифая попыталась применить для борьбы с постоянными супружескими изменами своего благоверного. По одним источникам, она, как дочь Гелиоса и родственница знаменитых греческих волшебниц Кирки и Медеи, сама заколдовала своего мужа. По другим – выписала с доставкой во дворец активно рекламировавшийся в прессе специальный китайский порошок для возвращения возлюбленного, но что-то напутала с дозировкой. Так или иначе, но эффект настолько превзошел ожидания, что особо впечатлительным рекомендую сразу перелистнуть страницу, продолжив чтение парой абзацев ниже.
В результате воздействия этого паленого порошка семя Миноса по окончании любовного акта тут же превращалось в скопище ядовитых скорпионов, что негативно сказывалось на здоровье миносовых партнерш. Интимная проблема получила необычайную даже для греческого общества огласку. Дур связываться с Миносом ни на острове, ни за его пределами больше не находилось. Однако, изведя столь нестандартным способом всех соперниц, Пасифая и сама осталась на бобах.
Будь у Миноса возможность, он незамедлительно развернул бы в своих владениях строительство завода резинотехнических изделий и таким образом вышел бы из затруднительного положения. Но даже беспринципный ученый развел руками, заявив, что он в медицине не силен. Кабы схемку да чертеж, а по части чародейства и волшебства Дедал не большой мастак. В итоге пришлось лечить подобное подобным, и от болезни, еще не успевшей получить титул венерической, правителя избавила специально выписанная на остров сведущая в подобных делах врачевательница Прокрида.
Поэтому неожиданное известие о том, что родила царица в ночь абсолютно неведому зверушку, легло у Миноса на подготовленную почву.
– Ну, если бы котенка или лягушку – это еще можно было бы понять, – рассуждал он. – Мутации и все такое, но получеловека-полубыка!
Больше от естественно-научного изумления, нежели из-за оскорбленной супружеской гордости Минос
