не потерявший: «А кто у нас отец?» – «Волшебник Зевс». – «Был не прав, вспылил, считаю свою выходку безобразной ошибкой. Прошу дать возможность загладить, искупить». После чего Полидект в течение пятнадцати лет кормил, поил, одевал Персея и его маман, не рискуя даже заикнуться о чем-то двусмысленном. В общем, до генерал-губернатора Крита Астерея, с ходу поставившего в похожей ситуации Европу к алтарю, этому парню было далеко.
Зато когда мальчугану исполнилось шестнадцать, он получил паспорт, и не успели погаснуть свечи на праздничном торте, в доме Полидекта разыгралась безобразная сцена. В ответ на возобновившиеся посягательства уже постаревшего отчима внезапно взвился сам именинник, заявивший, что изувечит наглеца, как крысу, если тот хоть раз еще позволит и так далее. Надо сказать, что парень он вырос здоровый и над его словами стоило задуматься.
И, чтобы решить вопрос наверняка, Полидект прибег к приему, традиционному в таких случаях, как рокировка в дебюте испанской партии. Невыполнимое задание – всегда было лучшим способом убрать мешающего персонажа чужими руками.
– Нет человека – нет проблемы, – сказал Полидект и попросил Персея – раз тот такой герой – убить бессмертную горгону Медузу. В случае выполнения поручения он обещал начисто стереть из своего сердца образ Персеевой мамани. Неизвестно, чем лично Полидекту досадила Медуза, но кое-кто на Олимпе ненавидел ее всеми имевшимися фибрами. И заказ на горгону Полидект получил, можно сказать, с самого верха.
Дело было в том, что ужасная и на лицо, и внутри Медуза некогда слыла первой красавицей Эллады. В чем ей крайне повезло: родные сестры девицы, дочери морских божеств Форкиса и Кето, называвшиеся Горгонами Сфено и Эвриала, были страшны, как два махновца. Медуза же на всю катушку пользовалась званием самой симпатичной при олимпийском дворе, швыряясь направо и налево такими поклонниками, как Посейдон и Гефест. Красотки Олимпа кусали от зависти друг другу локти, но поделать ничего не могли. Формального повода поставить на место зарвавшуюся нахалку не находилось.
Медузу, как водится, сгубила мужская тяга к любви на скорую руку. Как-то раз Посейдон, прогуливаясь под ручку с Медузой, загорелся так жарко и оказался настойчив настолько, что увлек бедную девушку – частично уговорами, частично подталкиваниями трезубцем – в стоявший поблизости храм Афины, где и осквернил святое место. Естественно, с олимпийца взять было нечего, поэтому все шишки осыпались на несчастную красавицу.
Больше всех ненавидевшая Медузу пуританка Афина преобразила прелестницу в крылатое нечто с когтями, клыками, змеями на голове и хвостом за спиной и покрыла ее всю чешуей – в общем, полное подобие старших сестер. На традиционном китайском Празднике дракона Медузу приняли бы с распростертыми объятьями, но жить с такой внешностью в Греции было довольно проблематично. Несколько утешало лишь то, что в нагрузку к имиджу Медузе досталось весьма практичное умение превращать собеседника взглядом в камень. Возможно, еще и этим объясняется сохранившееся у нее до конца дней желание «взглянуть в глаза мерзавке Афине, всю жизнь мне поломавшей».
Потому удовлетвориться моральной победой Афина никак не могла. Ход событий побуждал ее добиваться физического устранения оппонентки. И, инспирировав поход Персея, богиня войны как следует позаботилась о его экипировке. В качестве личного оружия герою был выдан адамантовый серп, с помощью которого некогда Кронос пришел к власти. Именно этим сельскохозяйственным орудием претендент на престол оскопил своего папашу Урана, переведя его, таким образом, из активных деятелей истории в разряд созерцателей хода времен. После того случая и вошла в обиход поговорка: «Серпом по сами понимаете чему».
Если выбор средства нападения объяснялся тем, что лишь закаленный в крови Урана серп мог наносить увечья бессмертной плоти, то выбор средства защиты был продиктован необходимостью избежать встречи с Медузой, что называется, глаза в глаза. Для этого боец получил специально отполированный щит, чтобы сражаться, глядя в отражение.
Кроме этого Персей был снабжен теми самыми крылатыми сандалиями, благодаря которым он и вошел в историю как первый в мире офицер ВВС. До кучи ему еще перепали изготовленная по технологии «стелс» шапка-невидимка для обеспечения отхода с задания и безразмерная сумка, полосатая, клеенчатая, способная развернуться до любых размеров, чтобы упаковать отрубленную голову бедняжки Медузы. В более поздние годы подобные сумки были в большом ходу у отечественных «челноков». После завершения операции все обмундирование было приказано сдать, чтобы избежать утечки секретных фондов.
В ходе подготовки Персея даже отвели в специальное место на острове Самос, где стояли статуи сестер-горгон, чтобы герой знал, кого рубить, и не махал серпом понапрасну. Собственно последовавший за этим бой был уже делом полученной летчиком техники. Выйдя на цель по приборам, то есть глядя исключительно в щит, Персей спикировал на спящих горгон и рубанул серпом лежавшую посередине Медузу. Быстренько засунул голову в мешок и, невидимый для двух проснувшихся уцелевших сестер, усвистал восвояси.
Таким образом, первое использование авиации в военных целях имело характер скорее воздушного налета, чем честного боя. Получился своего рода маленький греческий Пёрл-Харбор. Зато благодаря этому случаю стал возможен и полноценный классический поединок в воздухе.
Из тела поверженной Медузы, чья голова вскоре украсила щит Афины, появился на свет крылатый конь Пегас. Эдакое смешение жанров, лошадь-амфибия. Его-то впоследствии и использовала Афина, чтобы сжить со свету другую свою неприятельницу – Химеру. Дочь Ехидны и родную сестру уже упоминавшихся нами Немейского льва и Лернейской гидры.
Вряд ли кого-то удивит, что Химера имела со своими родственниками много общего. Представляя собой огнедышащее чудовище с львиной головой, козьим туловищем и змеиным хвостом, она по каким-то неизвестным нам признакам относилась греками к женскому полу. Хотя женского в ней было, мягко говоря, немного. Сжигая все на своем пути, Химера носилась по стране, как броненосец «Потемкин» по Черному морю.
Род свой эта жаркая девушка вела от титанов, то есть угнетаемого олимпийцами класса, и потенциально была очень даже опасна для небожителей. А они этого не любили. Попытки решить вопрос с кондачка не принесли никакого результата. Ни ракет класса «земля-воздух», ни даже каких-нибудь захудалых «стингеров» вооруженным силам Греции еще не поступало, а бороться с летающей тварью с земли иными средствами было заведомо гибельным занятием.
Даже самые отвязные герои ни за какие коврижки не соглашались идти на этот подвиг, пока им не выдадут спецсредства. Олимпийские судьбовершители, пораскинув мозгами на внеочередном заседании ареопага, постановили предоставить для борьбы с Химерой крылатого коня Пегаса. Большего же и не требовалось, Химера все же не МиГ-29, стало быть, и расходы на вооружение нечего задирать.
В момент принятия этого судьбоносного для Химеры решения главным кандидатом на полет числился парень по имени Беллерофонт. Греки еще не погрязли в бюрократии, потому никакого отряда космонавтов с предварительным отбором и последующим отсевом создавать не стали. Просто взяли, кого заранее
