творческого процесса с тайными нитями земного могущества: как точки акупунктуры на теле человека управляют деятельностью его внутренних органов, так и полотна художника, и произведения других видов искусства могут (при определенных условиях) являться пультами управления различными событиями. Как в частной жизни, так и в глобальных масштабах. В математике это явление получило название – матричное программирование. О существовании таких же точек в Параллельном Мире, о силе их воздействия на мир трехмерный догадался еще древний человек, впервые сделавший наскальную роспись – так он программировал удачу на охоте.
Автор собирал идеи, методики оздоровления организма, необъяснимые случаи «чудесных» исцелений. В какой-то момент он пришел к выводу, что каждая из признанных наукой методик действует внутри традиционной системы координат: внутри упрощенной (материалистической) модели мира. Идти этим путем (по его мнению) – все равно, что зацикливаться на совершенствовании парусов, не желая познать силу пара, дизеля, реактивного двигателя. Он же искал универсальный алгоритм запредельных возможностей человека, в том числе и принцип поворота биологического времени (из старости в молодость), в совсем иной плоскости – в Пространстве Иных Измерений. Важно лишь освоить методы Вхождения (это слово везде в его книге написано с заглавной буквы) в То Пространство.
Автора книги интересовал принцип, логическая схема, позволяющие перестраивать программу, принципиальный код биологического функционирования организма, менять программу старения на программу омоложения. Ему казалось, что он нашел выход из бездны. Может быть, его путь – тупиковый. Вероятность успеха – мизерна. Даже невероятна. Простим автору его чудачество, он не стремится кому-либо навредить, а эксперимент проводит – на себе. Но он воспринимает свой эксперимент как совершенно реальное дело, отмечая и записывая каждый изгиб своего пути, особенность каждого шага.
– Хотелось очертить, показать то поле, где еще почти не искали, – рассказывает автор. – Современная наука в основном идет по пути освоения возможностей человека как биологической особи в трехмерном пространстве и одномерном времени. Человек – сложнее. Для постижения его возможностей необходимо добавить новую составляющую к уже известным измерениям…
41. За какую из версий голосовал бы Он, оказавшись восьмого октября 451 года под Константинополем на Халкидонском соборе? Исходя из социальных задач той эпохи, из политических, из необходимости усиления церковного влияния, Он должен был сделать Выбор в пользу своего божественного происхождения.
Ну а если по совести? Исходя из попытки Вселенского взгляда на смысл развития человечества за века, за тысячелетия?
Напомним, на Халкидонском соборе методом голосования решался вопрос – кем считать Иисуса Христа? Версия первая – человеком, овладевшим божественными способностями. Версия вторая – только Сыном Божьим.
Но при голосовании победила третья версия. Был принят догмат о соединении в лице Иисуса Христа двух естеств: Бога и Человека. То есть Христос был признан Богочеловеком. Если бы Он очень захотел, победила бы первая версия. Но Ему именно в тот момент нужна была победа третьей. Третья версия отнюдь не была фактом, данным Свыше. То, что принято по итогам голосования, это просто – версия, принятая людьми, собравшая большинство голосов.
Тогда еще не настал час для победы первой версии. Для ее понимания.
Глава вторая
Точка Невозврата
Решение вопроса лежало между кольцами планеты Сатурн. Если б у Него не было Иного Знания, но были миллионы и миллиарды, Он бы финансировал полет к Сатурну. Но у Него не было миллиардов, даже миллионов. Было другое. Он давно понял, что в мозгу каждого человека – громадный микромир. Спрессованная, сфокусированная модель Вселенной.
Можно свободно путешествовать по собственной внутренней Вселенной, но далеко не все обладают умением Войти в этот могущественный микромир.
1. Он никогда не посмел дурно говорить о женщине, с которой хоть раз был близок. Многим женщинам он был благодарен. Они были рядом в разные годы. Не всегда что-то складывалось гладко, но было много хорошего. И хоть прошел он и браки, и разводы, и встречи краткие, и встречи надолго, но не нашел он ту, с которой вместе предстоит уйти туда, в другие плоскости, в новые измерения, уйти навсегда, на миллионы, на миллиарды, на сотни миллиардов лет. Да, были хорошие встречи. Но это для земной жизни. ТУДА он, похоже, отправится один. Он не мог взять ТУДА кого попало. Ведь ТАМ не разводятся и ничего не меняют.
2. Говорил только он, она слушала, ей было интересно. А он говорить мог бесконечно – опыт множества жизней, им прожитых, не был растерян для этой, ныне проходящей, на планете по имени Земля. Он хотел услышать ее, но она не смела рта раскрыть, когда говорил он.
– Ваша дочка немного младше моей? – он попытался вывести ее из молчания вопросом.
– Нет. Ей девятнадцать, – возразила она, зная, что его дочери – шестнадцать.
Да, он ошибся. Календарно ошибся. На самом деле, его дочь по Вселенским меркам прожила уже более тридцати, был в этой шестнадцатилетней девчушке сфокусирован такой опыт, такое знание, что реально, по космическим измерениям, она была вдвое старше своего календарного возраста. Это, наверное, скорее плохо, чем хорошо, но она реально была старше, он ошибаться не мог, просто любой факт он обозначал более точно и емко, чем позволяла обычная земная логика. А с позиции земной логики, земных измерений, этот факт мог показаться ошибочным, искаженным.
– А с мужем вы уже несколько лет в разводе, – прозвучало это более утверждением, чем вопросом, она опять возразила:
– Нет, года не прошло.
Если судить по юридическому факту развода – года не прошло. Но если судить со Вселенских позиций – в разводе она была уже несколько лет. Он и говорил то, что было, хотя в переводе на земные понятия сказанное им выглядело странным и ошибочным.
– Меня столкнули в пропасть, я должна была упасть и разбиться. Но я не разбилась – у меня выросли крылья, – она мягко улыбнулась, а он отметил про себя с огромной радостью, отметил как озарение, как наиважнейший вывод, как принятое решение: она – Поймет!
– Я так и хочу лететь дальше, но меня все время что-то сбрасывает на землю, будто за ноги стягивает.
– А я хочу ходить по земле. Но меня все время что-то не отпускает, что-то с неумолимой силой тянет и тянет в небо.
3. – Вместо того, чтобы за компьютером сидеть, газету делать, девушек провожаешь! – ехидно улыбался Волчков. Потом шлепнул меня ладонью по плечу: – Она неплохая тетка, рекомендую, вышколена.
– Ваша пациентка?
– Как тебе сказать? Денег я с нее не возьму, потому что она, сам понимаешь, после этого неудобно… А лечить бесплатно… Там опухоль мозга, возни очень много. Бесплатно не возьмусь. Ведь, если берусь, надо делать до конца! Я же давал клятву Герострата!
По-моему, он что-то напутал. Я даже осмелился поправить – клятву Гиппократа? – но он не слышал:
– Давай, давай, за компьютер, за клавиши, пианист ты наш газетный!
4. С утра в коридоре шум. Я не высовываюсь. Я могу спокойно полежать, занимаясь тренингом мозга, погружением в могущественный внутренний микромир. Что мне этот шум в коридоре? Что мне эта квартира? Что мне этот мир? Мне не до них.
Но все-таки соседи меня вышибают из моего мира, и я узнаю, что Хихичка Якимова вляпалась в какашку. И даже не хихикает. Лежала какашка спокойно на кухне, никого не трогала, надо же было Хихичке вступить именно в нее. Как в анекдоте советского времени: вчера в дерьмо, сегодня в партию, вечно ты во что-нибудь вступишь.
Хихичка с криком стучит в дверь к Вите Баранову:
– Скотина!..
Тот, как всегда:
