-Девчонки просили поговорить со мной? – спросила Ника.
-Гадаешь, зачем я пришел? – усмехнулся юноша.
-Честно говоря, да.
-Тебя проведать. Знаешь, никогда не понимал мазохистов! Ты же себе хуже сделала, подружкам-то с их тройбанами до фени – лишняя пара картину не испортит, а вот отличнице баран ни к чему.
-Сочувствуешь?
-Конечно! Мы же друзья! Или нет?
-Да, - Ника согласно кивнула, - спасибо.
-Вообще-то я давно хотел поговорить…
-О чем?
-Не понимаешь? - Его некрупные выразительные очи подернулись влажной масляной пленкой, придавая лицу взволнованно-ироничное выражение.
Чибисов выдержал эффектную паузу.
– Из вас троих Лика казалась самой забавной, смешной и пушистой, как зайчишка. Стыдно признаться, но по натуре я больше созерцатель, книжный червь, а она напоминала трогательного Вини Пуха, щечки пухлые, розовые. Детство тем и прикольное, что легко дружишь с кем угодно. Но, вырастая, начинаешь переоценивать себя, других. Иногда ломаешься в один день. Со мной так и случилось. Вроде ничего не изменилось во вчерашней Анжеличке, но я вдруг ощутил шкурой, инстинктом – если копнуть поглубже, то внутри-то ничего нет. Она – пустышка, конфетка без начинки. Иногда попадаются карамельки с брачком, наткнешься на такую, и досада берет! Скучно во рту гонять!
-Вы все сговорились, да? И папа, и Зилка, и ты! – выдавила Ника.
Ей бы радоваться - надоела Крикова Денису, но отчего-то сделалось не по себе, словно кошку зазря отлупила.
-При чем здесь дядя Олег? – насторожился Чибисов.
-Сегодня утром он спросил, уверена ли я в своих подругах. Говорил, что не видит в Лике и Лере личностей и все в таком духе. Потому еще я и сорвалась на контрольной – слова его некстати вспомнились!
-Вот видишь! У разных людей мнения сходятся!
Ей почудилось или парень облегченно вздохнул? Наверное, она становится излишне подозрительной!
-Сегодня я выудил из почтового ящика это послание.
Денис протянул Нике листок с набитым в редакторе Word Art текстом: 'Бойфренд Криковой, ты отстойный идиот! Зилаида.' Ника недоуменно повертела в руках бумагу и пожала плечами:
-Отстой – осадок в растворе! Ничего не понимаю…
-Зато я понимаю: я действительно идиот, а ты – супер…
Чибисов пристально смотрел в лицо девушки, которая машинально тискала и мяла Зилкину записку, словно готовила ее для посещения сортира.
-Оставь, - рука Дениса легла на беспокойные пальцы.
На плите надрывался свистом чайник, выпуская лихорадочную струю пара, холодильник вдруг ожил, добавляя нервозной вибрации.
Юноша с затуманившимся взором оказался совсем близко, его губы раскрылись…
-Денис, нет! – Ника дернулась назад.
-Почему? – он нехотя отодвинулся.
-Я столько раз представляла себе этот миг, мечтала, ждала без надежды. Но теперь все не так, нет ощущения счастья, радости. Такое чувство, будто пью из чужой чашки…
-А ты не будь брезгливой, - натянуто улыбнулся парень.
-Плохая шутка, брезгливость здесь не при чем. Уйди, пожалуйста, прошу тебя, - девушка твердо посмотрела ему в глаза.
-Ну, как хочешь, - Чибисов поднялся, - только зря, ей Богу! Вдруг мы упустили последний шанс?
-Уйди! – повторила Вероника, не отводя взора, в котором не было ни тени сомнения, только мука.
Денис молча выключил газ и вышел. Хлопнула входная дверь.
Ника снова осталась одна. Тут же из глубин сознания выплыл знакомый образ. Чистый овал лица, русые гладко зачесанные волосы, бледно-розовые губки, несколько непропорциональный нос, впрочем, ничуть не портивший прозрачной красоты облика. Аня.
-Ну и? Чего мы добились? Он ушел. А вдруг пути назад нет? Вы станете встречаться, как друзья, но дружба между вами теперь невозможна, а значит, неправильна. А мы не хотим фальшивого общения. Или я не права?
-По-твоему, мне следовало поцеловаться с мальчиком подруги? – возразила Ника.
-А почему нет? Тебе ведь хотелось…
-Наоборот, стало страшно.
-Совсем, как мне.
-Ты уже целовалась?
-Нет, и не собираюсь. Я – другое дело.
-Почему? – Ника действительно не понимала ее – проста-проста, а выдает неслабо, только слушай!
-Однажды я тоже скажу 'уйди' единственному человеку в своей жизни.
-Откуда знаешь?
-Знаю. Все просто: мы обе боимся почувствовать себя счастливыми!
-Чушь!
-Правда!
-Значит, мы – убогие бедняжки?
-Ты – нет, тебя любят родители, а до меня никому нет дела!
-Неправда, ты чудовищно ошибаешься!
-Я сама – ошибка природы...
-Стой! Погоди, давай еще поговорим!
-Нет, мне надо работать, а ты оставайся одна! Только не плачь, береги слезы, а то на жизнь не хватит! – Аня говорила без тени ехидства, мудро и печально.
-Фу, какая ты вредная! – парировала Ника, впрочем, без обиды.
-О, салют, какие люди! – дружелюбно улыбнулся психиатр. - Слушай, у меня перерыв, пойдем, выпьем кофе!
-С удовольствием! – согласился Олег, пожимая руку эскулапа.
Уже в кафешке он поведал о проблемах выросшей дочери.
-Понимаешь, Петя, стихи, которые она процитировала, похоже, из старого фильма. Они насторожили меня, вдруг Аня его смотрела? Вдруг она вернулась?
-Хм, 'не бывает любви несчастной'? Это слова из мелодрамы скорее нашей юности, но никак не Аниной. Помнишь популярнейшую среди молодежи семидесятых картину 'В моей смерти прошу винить Клаву К.'?
-Конечно! Но насчет песни не уверен, оттуда ли она…
-Но уж точно не из пятидесятых, когда Аня предположительно училась в старших классах. Тогда иные мелодии звучали:
