Итак, двенадцатый этаж. В здании три лифта. Народа практически нет, и визуально нет никакой охраны. Но, наверное, стоит поднять руку — и попытка закончится очень плачевно.
Выходим из лифтов, и идем по просторному коридору. На полу — самые настоящие ковры, на стенах — мерцают голографические объемные пейзажи планет.
На этаже всего четыре двери — четыре различных организации. Нужная нам — вторая дверь справа. По коридору снуют разные люди. Переговариваются друг с другом, и все как один — важные персоны. Персоны нон грата. Это видно по вальяжному поведению, по их размеренному шагу и выражению лица. Однако все они спешат и постоянно бегают.
Наверное, это не так просто, даже имея спец-пропуска, просто так попасть в Лазурный Центр, обитель магнатов и королей. Сейчас нас проверяют все системы, и, интересно, успеем ли мы постучать в дверь — Активируйте.
Маленькая иголочка колит шею, вводя активирующий стимуляторы фермент. Через две секунды он начнет действие, и его, наверное, обнаружит автоматические защиты системы Центра. Я оглядываю команду, встречаю кивки, и заношу руку.
Раз-два. Тук-тук.
Дверь резко распахивается и я убираю кулак. На меня смотрит человек в синем комбинезоне с оружием в руках. И что-то в его глазах есть такое, что мне не нравится.
Я быстро взмахиваю рукой и начинаю движение. Вовремя. Охрана скорее всего получила сигнал, что наши пропуска — фальшивка, и дальше одной базы данных наши хакеры не смогли их занести.
Охранник успел активировать оружие, в то время как сбоку, в поле зрения появляются еще двое, и из дальнего конца коридора уже выбегает служба защиты Центра.
Я намечаю удар ему в висок, но ничего не происходит. Сзади меня команда влетает в помещение, но по-прежнему ничего не меняется. Парень мастерски уклоняется от удара, но импульс уходит в стену, и вспыхивает где-то там, за голографической завесой, делая мирный пейзаж похожим на футуристический апокалипсис.
Теперь ствол ГП-5 смотрит на Бориса, и я, мне кажется, уже слышу, как высокотемпературная плазма собирается в магнитной ловушке. Но ведь такие оружия запрещены для применения в городах, проносится у меня в голове.
Бой формально уже начался, но ничего не происходит. Все стоит на месте. И уже белые лучики других охранников полосуют забежавших вперед членов моей команды. Охрана в спец комбинезонах — удары, и скорость принятия решений — на уровне инстинктов. Владимир, даже заблокировав удар отлетает в стену, всего лишь от легкой отмашки охранника. Это конец. Провал. Сейчас активируется автоматика — и нас не спасет никакая реакция и внезапность.
Зачарованно глядя на ствол направленного на меня оружия, я, сжав побелевшие от ярости кулаки, шепчу «Вперед. Ну давай же. Пожалуйста».
Ничего не происходит, тогда я прыгаю вперед, и кричу, не помня слов и не чувствуя боли.
Я вижу, как падает, подкошенный лучом Борис — ему уже не помочь, он вскипает почти сразу, вся вода мгновенно выпаривается из организма. Роберт, получив мощный удар, ломающий шею, еще не успел упасть на пол. Охранник в надвинутом на лицо шлеме делает шаг ко мне. Охрана Центра уже скорее всего подбежала к нужной двери, и сейчас они сделают еще шаг и окажутся здесь.
Я прыгаю вперед, в сторону подбегающего ко мне бойца, уже не обращая внимание на парня с пламенником, и кричу, не помня слов и не чувствуя боли от удара.
Краем глаза, я вижу, как еще кто-то, я не успеваю разглядеть кто, падает на пол, буквально сломанный пополам — охрана не активирует даже больше оружие, а действует в наглую, руками. Вдруг что-то меняется, как будто сверху надевают колпак. Мир послушно замирает, и мы оказываемся на пустой, выжженной равнине, чем-то напоминающую комнату, в которой мы находились. Нас — семеро с одной стороны, и столько же с другой. Вот только на них сейчас нет костюмов и, значит, вряд ли что сможет помешать нам сейчас. Как ни горько бы это ни было, но помочь тем, кого только что мы убили можно сейчас только одни — сражаться изо всех сил, и не уйти самому.
Мы бьемся сильно и безжалостно. Нанося яростные удары, и не щадя противника. Но я, тем не менее, рассчитываю их так, чтобы не убивать их. В конце концов — это всего лишь охрана. Бой завершается в считанные секунды. У нас — без потерь. В то время, как у них — все в бессознательном состоянии. У четверых сломаны руки и ноги, переломы ключицы.
Пелена перед глазами, и проносится калейдоскоп ярких картинок.
Мы врываемся в комнату, следующую за той, в которой находились сейчас. Там в сидят удивленные люди, их всего семь, и все с одинаковыми оранжевыми ромбиками, вышитыми на правом плече.
Я и Сергей достаем шоковые пистолеты, и безошибочно поражаем цели. Остальные в это время поднимают тела, и прикрепляют к ним специальные устройства, которые позволят нам вытащить их наружу — мини генераторы, уменьшающие вес в определенном объеме. Одна из последних секретных разработок.
Павел устанавливает на окнах мини заряды, и волна выбивает мощные стеклопакеты.
В ухе слышится голос координатора:
— Ликвидируйте тела и уходите, корабль сейчас будет.
Я не спорю, на военной операции глупо спорить. Я киваю Владимиру, он убегает в прихожую.
— У вас есть три минуты, — напоминает назойливый шепот.
Сейчас, где-то за городом, спрятанный под многочисленными защитными и противопеленгующими силовыми полями находится космический армейский катер — среднего класса, но оборудованный по последнему слову техники — их всего десять, насколько мне известно в Военном Флоте Коалиции.
Сейчас он отключает большинство систем защиты, и грозно поднимается, размером с трехэтажный дом. Мы подтаскиваем тела к окну. Владимир молча мне кивает, — он сделал.
— Хорошо, — произношу я в разреженный тишиной воздух. Все молчат. Никто не проронил ни слова. Трое ушли. Наших. Роберт, Борис и Ратибор. Но помянем мы их потом — там, а сейчас слаженная отточенность, и никакой звенящей пустоты в голове.
— Через минуту здесь будет вся полиция города, — слышится озабоченный голос координатора.
— Пожелай нам удачи, — зло кидаю ему я, и он замолкает, не произнося больше ни слова.
Я прикидываю время — еще десять секунд.
— Отойдите от окна, — говорю я.
Команда подчиняется и отходит на пару шагов. За спину никто не оглядывается — если мы не успеем — нам уже не спастись.
Раздается гулкий шум, и сильный свист. Мы ощущаем мощную движущуюся волну воздуха. Корабль, затормаживая, преодолев пятнадцать километров почти за минуту, с раскаленным корпусом, вальяжно подлетает к зданию. Зависает у окна, и через секунду открывается вспомогательный люк. Оттуда прозрачной струей в комнату вползает дорожка, из неустойчивой и зыбкой на вид массы — органический мостик.
Мы хватаем тела управлявших террор группой и вбегаем по мостику в корабль — я первый, Сергей последний.
Никто не позволил себе задержаться ни на секунду. Когда сжигаешь мосты, бежать можно только в одном направлении.
Машина мощно двигается, ударной волной качнув все, в пределах километра вокруг, и, разгоняясь на форсаже, тараном пролетая сквозь полицейские заслоны, устремляется ввысь.
Внизу, подожженные небольшим локальным взрывом, сгорают тела тех наших, кто остался внизу.
Запасной вход — и коридор от него слишком тесный, и мы едва ли протискиваемся тут вдвоем.
Мы вбегаем на площадку — идти тяжело, в глазах разноцветные мячики. Даже системы корабля не в силах полностью погасить ускорение — два с половиной же. Едва мы входим на платформу, как к нам тут же подбегают ждущие нас медики и крепкие парни в форме армии Конфедерации, забирают обездвиженных людей, и быстро уводят нас в экипажный отсек. Нас рассаживают в креслах, активируют систему амортизации, пристегивают ремни, вкалывают препараты — сейчас начнется релаксационный период и все стимуляторы, которыми накачали нас еще на Земле начнут переворачивать наше тело
