«Тревожимые внутренним огнем…»: Избранные стихотворения разных лет

Такое ж безысходное круженье!

«В Финляндии, где ездят на санях…»

В Финляндии, где ездят на санях,
В стране суровой снега и гранита,
В стране озер… Нет, только дым и прах
Слепят глаза мне. Навсегда забыты
И монастырь, и звезды без числа
Над лесом снежным. В городе далеком
Колокола звонят, колокола —
Не над московским варварским востоком
Серебряный средневековый звон
Колеблющийся воздух раздвигает.
Не надо смерти, гробовых имен,
Сегодня Библия меня пугает
Безмерным, трудным вымыслом своим,
Тысячелетним бредом. Нет, не надо!
Я потерял мой путь в Иерусалим:
Жестокий страж пасет людское стадо,
Века летят, летит по ветру пыль,
Шумит судьбы кустарник низкорослый…
Давно завял и вырос вновь ковыль
В скалистой Таврии, где мальчиком, как взрослый,
С Горацием иль с Гоголем в руках
Сидел я на кургане утром ранним.
Два голоса звучали мне в веках —
И скиф, и римлянин. Еще в тумане,
В чуть намечавшейся душе моей
Я смутные предвидел очертанья,
Внук Запада, таврических степей
Я раннее узнал очарованье.
Незримая Италия моя
Над крымскими витала берегами;
Через века к ней возвращался я;
В степи с украинскими казаками
Я дикость вольную переживал,
Я верил в духов страшных и чудесных,
Бродя осенним вечером меж скал,
Незримо я касался тайн небесных,
Загробных, страшных теней бытия,
Видений без конца и без начала.
Порою, вечером, сестра моя
Играла на рояли. Ночь молчала.
И, как снежинки, бурей ледяной
Потоки звуков — целый мир нездешний
Вдруг прорывался, был передо мной.
Я забывал тогда о жизни внешней,
Я становился чистым и святым,
Я трепет чувствовал одуховленья…
Всё — только тень. Всё это — прах и дым,
Бесплодное мечтанье вдохновенья.

«В колодец с влагой ледяной…»

С. К. Маковскому

В колодец с влагой ледяной,
В глубокий сон воды безмолвной,
Осколок, брошенный тобой,
Врывается, движенья полный.

Он с блеском падает  глухим,
Сверкает вихрем брызг летящих,
И гладь, разорванная им,
В кругах расходится блестящих,

Вскипает звонкою волной.
Но истощается движенье,
И на поверхности покой
Сменяет гневное круженье.

А там, на самой глубине,
Куда ушло волны начало,
На каменном упругом дне
Она ещё не отзвучала.

И не исчезла без следа.
И долго, затаив дыханье,
Обиды не простит вода
В суровом холоде молчанья.