— Взгляни на меня! Как я объясню появление этой шишки завтра?
— Скажешь, что налетела на дверь, — ответил Джонатон, внимательно осматривая ушиб. — Сильно болит?
— Очень, но это пустяки. Важнее другое: нужно дать знать кузену Джону, что Хартли ведет поиск.
— Ты хочешь сказать, сейчас, ночью?
— Нет, рано утром. Тебе придется встать, как только начнет светать и съездить в Ковхаус. Расскажи кузену Джону, что произошло в туннеле, он сообразит, что следует предпринять. Думаю, ему лучше на время прекратить операции, подождать, пока Хартли уедет.
Подобные поручения Джонатону были по душе. Ему нравилось чувствовать себя участником заговора, особенно теперь, когда не угрожала реальная опасность быть избитым или получить пулю.
— Это я сделаю, не волнуйся. И сегодня послежу, когда вернется Хартли. Не удивлюсь, если он встретится с Понсонби. Сомневаюсь, что инспектора не снабдили помощником или даже двумя. Другим может быть Мотт. Для лакея он довольно неуклюж. Я видел, как он совал нос в стога сена и ямы — высматривал бренди. Они действуют так, чтобы не вызывать подозрений — Понсонби прикидывается пьяницей, а Мотт дураком.
— Вполне возможно. Тогда возникает другой вопрос: что делал Понсонби в комнате Стенби? Или они все одна шайка?
— Стенби?! Нет, он не может быть блюстителем закона, — фыркнул Джонатон. — Непохоже. Мы не можем знать всего, что происходит, Мойра, нам предстоит еще узнать это, хотя бы ради кузена Джона. А если мне влезть в комнату Хартли, пока его нет и посмотреть, что удастся выяснить?
— О, нет, Джон, прошу тебя. Ты забываешь о лакее. Мотт не ляжет спать, пока не вернется хозяин. Он будет в соседней комнате.
— Ах, да, я совсем забыл о лакее.
Мойре понравилась мысль пошпионить за Хартли, не хотелось от нее отказываться.
— Это можно сделать завтра, когда их обоих не будет дома, — предложила она. — Мотт не сидит в комнате целый день. Если мы проведем день в гостинице, то наверняка выберем нужный момент. Я могу сослаться на рану.
Джонатон одобрил план и удалился в свою спальню, размышляя, как лучше проникнуть в комнату Хартли, ибо днем нечего было думать о лестнице. Служанки — Сэлли и Сьюки — всегда носили при себе дубликат ключей от комнат гостей. Джонатон успел подружиться с девушками. Он решил, что попытается уговорить Сэлли дать ему на время ключ.
В три часа ночи, когда Хартли вернулся домой, Мойра и Джонатон уже крепко спали. «Лакей» тоже не проявил достаточно верноподданнических чувств, как от него ожидалось, и громко сопел во сне. Хартли не с кем было обсудить свое последнее приключение.
Хартли налил себе бокал кларета и присел на диван, чтобы обдумать создавшееся положение. В присутствии Джентльменов нельзя было и думать о том, чтобы провести Стенби по туннелю и пещере и обрисовать размах торговых операций. Следовало найти способ на время приостановить деятельность контрабандистов. Буллион мог помочь. Можно попробовать намекнуть, что в Лондоне недовольны отсутствием должного надзора в Блекстеде. Этот козырь должен сработать. Остальное доделает жадность Стенби. Оставалось нейтрализовать леди Крифф. Хартли был уверен, что она наметила Стенби в жертвы и попытается сбыть ему поддельную коллекцию. Нужно торопиться, неизвестно, насколько глубоки карманы майора, выдержат ли они претензии обеих сторон.
Мягкая улыбка скользнула по его лицу. Теперь он не волновался за леди Крифф, знал, что она ничем не рискует. Если он намекнет, что знает о ее неблаговидных замыслах, то она перенесет свои усилия в другое, более безопасное место, где сможет не опасаться разоблачения. Осложнение могло возникнуть из-за ее знакомства с Марчбэнками. Они вряд ли знали о замыслах этой вертихвостки. Ему показалось, что супруги питают искренние чувства к маленькой мошеннице. В крайнем случае можно будет посвятить их в ее неблаговидный план, они не захотят скандала и согласятся на его условия.
Однако размышления не принесли желанного успокоения. Хартли, сам того не желая, возвращался в мыслях к леди Крифф. Он чувствовал, что не сможет обречь на разорение такую молодую и несчастную леди. Даже без наследства она могла составить завидную партию порядочному человеку. В изысканном кругу тонкие черты лица и стройная фигура всегда высоко котировались, эти качества считались не менее желанными и ценными, чем состояние. Имея к тому же титулованных родственников… Он не видел причины, почему бы ей не выйти удачно замуж второй раз. Он поймал себя на том, что ему вовсе не хочется, чтобы это очаровательное создание принадлежало какому-нибудь сельскому помещику.
Допив вино, Хартли лег спать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Небольшой кусок пластыря над левым глазом леди Крифф хоть и не очень уродовал ее черты, но был достаточно хорошо заметен, чтобы вызвать пересуды, когда она появилась на следующее утро в Большой Гостиной. Особенно это встревожило мистера Хартли. Не может быть! К чему было леди Крифф лезть в пещеру ночью? Просто совпадение. Однако один из тех двоих в туннеле был явно невысок ростом, другой как раз того же роста, что и Дэвид. Боже праведный, неужели он ударил леди?
Первым выразил сочувствие майор Стенби. Он спустился к завтраку рано и уже направлялся к выходу, когда вошли Дэвид и леди Крифф.
— О, Господи, леди Крифф! Что случилось? Надеюсь, вы не сильно ушиблись?
— Ничего серьезного, майор, обычный ушиб. Оставила открытой дверцу платяного шкафа и налетела на нее в темноте. Я, видите ли, не привыкла к таким маленьким комнатам.
— Полагаю, вы показались доктору. Ушиб головы может причинить серьезные неприятности, — сказал он, выражая крайнюю озабоченность.
— Не хочу иметь дела с деревенскими костоправами, — запротестовала она. — Я положила пластырь с помощью Дэвида.
— Счастлив слышать, что это не серьезная рана. Все же на таком прекрасном лице не должно быть заплаток, скрыть даже один миллиметр его просто недопустимо, — продолжал он, пожирая ее своими мутно-зелеными глазами до тех пор, пока у нее не возникло желание закричать.
— Вы слишком добры, — выдавила она.
— Сегодня вам нужно отдыхать, почитать спокойно у камина. Днем, если хотите, могу составить компанию. Сейчас съезжу в магазины, привезу свежие газеты и журналы, чтобы вас развлечь.
Мойра поблагодарила и прошла к своему столу. К ней тут же подскочил Понсонби.
— Миледи! Что с вами произошло? Меня бросает в дрожь при виде этого пластыря. На ваше лицо тоже нельзя смотреть без содрогания. Почему вы ушиблись именно лицом, а не локтем, например. Тогда синяк можно было бы спрятать под шалью.
— Вас в леди интересует только ее внешность, мистер Понсонби, не так ли?
— Пока у меня не появится возможность заглянуть в вашу душу, мэм, я могу наслаждаться только вашей необыкновенной красотой.
— Чтобы получать удовольствие от созерцания женщины, стоит соблюдать трезвость, — произнесла Мойра, погрозив пальцем. — Я на вас очень сердита, сэр.
Он с упреком посмотрел на Джонатона.
— Зачем вы сказали ей? — Потом снова обратился к Мойре: — Каюсь, миледи. Вчера вечером я действительно выпил лишнего, но вы сами виноваты, должен вам заметить: весь вечер танцевали с другими джентльменами.
— Странно, что это обстоятельство заставило вас лазить в окно по приставной лестнице.
— Это было не так. Оно заставило меня вспомнить о бутылке, чтобы забыть горе.
— Вас легко сбить с истинного пути, — холодно парировала она.
Понсонби ухмыльнулся и вышел вслед за Стенби.
Хартли пил кофе, поглощенный невеселыми мыслями. Не давала покоя догадка, что вчера он нанес удар леди Крифф. Не менее важно было угадать, узнала ли она его. Если он не узнал ее в полумраке, она тоже могла не разглядеть его. Что было делать. Не выразить сочувствия — это будет по меньшей мере странно, когда другие подняли столько шума из-за ее синяка. С другой стороны, лицемерие ему претило.
Когда она села на свое место, он поднялся и подошел.
