ткани забрызгали золотой шлем Гессарта. Часовой спазматически дёрнулся, когда мускулы мертвеца управляли контрольной панелью, отбросив Гессарта на землю в муках механической смерти.
Последний пилот открыл огонь из мультилазера, выстрелы описали широкую дугу, когда он попытался направить свой шагатель на нападающих. Леенхарт подпрыгнул и схватился правой рукой за вращающееся орудие. Скрип гидравлики сопротивлялся скулежу сервомеханизмов, когда системы Часового боролись с искусственными мускулами бионической руки Леенхарта, усиленными силовой бронёй. С визгом и дождём искр приводы Часового перестали сопротивляться, и Леенхарт вырвал мультилазер из гнезда. Плазменный пистолет Хердайна пробил пылающую дыру в двигательном отсеке, который взорвался шаром синего пламени, посылая Леенхарта и Капеллана в полёт на щебень, валяющийся на полу галереи.
Пилот шагателя, подбитого Никзом, вытащил себя из кокпита и прополз несколько шагов по песку, устилавшему пол. Его нога была раздроблена тем же взрывом, который вывел машину из строя. Леенхарт поднялся и сзади схватил артиллерийский жакет человека. Небрежно подняв солдата в воздух, Космический Десантник повернулся к Гессарту.
— Кому-нибудь нужен новый питомец? — спросил Леенхарт.
— Возможно, мы сможем вытянуть из него какие-нибудь сведения, — сказал Никз.
Гессарт посмотрел на раненного человека. Слёзы проделывали дорожки через грязь на его задымленном лице, под его помятым кожаным шлемом. Бедственное положение мужчины ничего не значило для капитана. Он был врагом — это единственное, что имело значение.
— Он ничего не сможет нам сказать из того, чего мы ещё не знаем, сказал капитан и кивнул головой.
Леенхарт пожал плечами, приводы под его наплечниками протестующе заскулили, пытаясь повторить выразительный жест. Движением руки Космический Десантник ударил пилота об останки шагателя, разбив ему череп и сломав позвоночник одним ударом. Леенхарт позволил обмякшему трупу выпасть из своих пальцев.
Гессарт осмотрел галерею на случай, если другие повстанцы последовали бы за шагателями. Он ничего не обнаружил и решил, что они должны были ожидать до того момента, пока Стражи не заняли бы передовые позиции. Однако, он не мог одновременно защищать галерею и зал, если повстанцы решат двигаться по ним в одно и то же время. Он был благодарен командирам повстанцев, которые сейчас свергали режим Имперского Командующего. Они были тактически ограниченными ценностью жизней своих последователей. Враг с более безразличным отношением наводнил бы зал при первой же атаке.
— Назад на линию, — приказал Гессарт.
Битва за зал аудиенций бушевала в течение следующих шести часов. Затем последовал небольшой перерыв, и даже на Гессарте начало сказываться напряжение, требуемое постоянной бдительностью: не только на этой линии, но более чем сорока дней непрерывной войны, продолжавшейся с момента их прибытия на Хелмабад.
Дым поднимался от четырёх подбитых танков и тяжело висел в неподвижном воздухе, затемняя увеличение численности призрачных фигур за ним. Повстанцы явно сосредотачивались перед атакой так же, как они это делали три раза на протяжении последних двадцати часов.
— Проверить амуницию, — сказал Гессарт, выбрасывая пустой магазин и вставляя следующий барабан в бок своего шторм болтера.
— Последняя лента, капитан, — сообщил брат Виллуш по связи.
— Осталось семь патронов, капитан, — предупредил брат Рикел.
— Силовой заряд — тридцать пять процентов, — сказал брат Хейнке.
В то время пока остальные докладывали, стало очевидно, что боеприпасы каждого Космического Десантника приближались к концу. Гессарт посмотрел на сотни солдат, которые сейчас подползали ближе и ближе к их линии обороны. Некоторые были уже менее чем в пятидесяти метрах, стреляя вслепую из своих укрытий, прикрывая продвижение своих товарищей. Гессарт знал, что они скоро выдвинут более тяжёлое оружие, и Космические Десантники вскоре познают весь гнев атаки повстанцев.
Ещё один танк типа Леман Русс грохотал в поле зрения. Он глупо направился в сторону останков транспорта и продвигался вперёд, его орудие наводилось на позиции Гессарта. Очевидно, люди внутри танка ничего не вынесли из ошибок экипажа предыдущей боевой машины. На мгновение, капитан бесстрашно заглянул в ствол орудия.
— Хейнке, — позвал Гессарт, но предупреждение было не нужным. Даже если бы имя не сорвалось бы с его губ, лазпушка Хейнке выпустила заряд энергии, который ударил в башню танка. Она взорвалась рассветом огня и дыма, выбрасывая пылающие тела на пропитанный кровью мрамор, так как выстрел поджёг расположенные внутри снаряды.
— Силовой заряд — тридцать процентов, — предупредил Хейнке. — Осталось не больше полудюжины выстрелов, брат-капитан. Какие будут приказы?
— Мы лишаемся стрелкового оружия, — сказал Рикел, — Нам нужно защищать меньшую площадь.
— Наш долг прорваться и отбросить эту мерзость из дворца, капитан, — заметил Хердайн. — Помните наставления Жиллимана!
Огонь из лазеров и тяжёлых орудий сосредоточился на позициях Космических Десантников, когда всё больше и больше повстанцев выходили на позиции для стрельбы. Лазерные заряды, шрапнель и осколки рокрита барабанили по их силовым доспехам. Гессарт видел только два выхода: отступить на следующие позиции, или контратаковать и отбросить солдат в рукопашной схватке. Он выбрал первое.
— Полковник, отступайте, — Гессарт направил свой приказ Полковнику Ахаиму, командующему Гвардии Гробницы.
Гвардейцем не требовалось повторять, и они скоро ползли по обломкам по направлению к коридору, расположенному позади них. Спустя несколько минут Гессарт подал сигнал к отступлению своим отрядам. Мстящие Сыны отступали от линии, непрерывно наблюдая за противниками. Не было произведено ни единого выстрела, чтобы прикрыть их отступление. Космические Десантники были безразличны к выстрелам повстанцев. Им нужно было сохранить каждый заряд, если они хотели продолжать войну.
Отступая в коридор, Космические Десантники прошли мимо кольца мелта бомб, закреплённых на стенах и потолке. Когда они отошли на достаточное расстояние, Гессарт послал сигнал детонации. Земля под ногами задрожала, и капитан наблюдал, как ворота в зал аудиенций исчезли под тоннами рокрита и искорёженной стали. Сейчас был только один вход в центральную гробницу, в которой прятался Имперский командующий.
— Это мне напоминает Архимедон, — сказал Никз из-за спины капитана.
Гессарт посмотрел на Космического Десантника, не способный увидеть выражение лица Никза, спрятанное шлемом.
— Держи это при себе, — прорычал Гессарт.
Гробница находилась во внутренних помещениях дворца Имперского командующего: лабиринт коридоров и палат, вырубленных в твёрдой скале, которая была фундаментом цитадели. До восстания здесь находился дом функционеров и придворных, теперь в этих помещениях располагалась импровизированная больница, станция связи и штаб. Кирпичные тоннели сейчас были забиты оборудованием и ранеными людьми на окровавленных постелях. Призрачное эхо умирающих распространялось вдоль длинных, низких тоннелей.
Оставив нескольких воинов, чтобы защитить последний выход на поверхность, Гессарт вёл остатки своей роты по продуваемым сквозняками подземным проходам. Он игнорировал стоны раненых и напуганную болтовню Гвардии Гробницы. То там, то здесь радио орало пропагандистские лозунги, передаваемые повстанцами, грубо, но эффективно заглушая связь лоялистов.
Проходя через сводчатый проход, капитан услышал смех и разговоры из следующей палаты. Он остановился под низкой аркой возле входа. Внутри находилась горстка гвардейцев, сгруппировавшихся возле разбитого вокс передатчика.
— Вы получите то же самое, что и ваши собаки друзья, — их сержант говорил в микрофон. — Только попробуйте сунуться через восточные ворота, и Мстящие Сыны отправят вас плакать к вашим мамочкам.
Огромная бронированная нога Гессарта раздавила вокс передатчик, который умер с проникновенным
