Гессарт мягко убрал руку командующего, испугавшись, что Му'шан был настолько хилым, что даже такое лёгкое касание может поломать его кости.
— Я тоже читал Tactica Imperialis, — сказал Гессарт. — В ней также сказано «Простая резня твоих противников, не заменит настоящую победу». Сердце человека может биться в моей груди, но рядом с ним бьётся второе — Космического Десантника. Мы не похожи. У нас разные обязанности. Ты просишь меня быть человеком и пожертвовать своей жизнью ради тебя. Природа галактики требует, чтобы я был больше, чем человек и жил, чтобы сражаться в других битвах. Признай поражение. Наши смерти не предотвратят его. Прими смерть, больше нет смысла продолжать это отчаянное обсуждение. Я больше не буду тебя слушать.
Гессарт отвернулся и услышал хрип Му'шана, когда тот снова сел. Его уши также уловили топот тяжёлых ботинок снаружи, и мгновение спустя стражи двери разделились, чтобы пропустить Виллуша, Хейнке и трёх других Космических Десантников. Они несли тела четырёх человек в порванных шинелях с оторванными инсигниями. Повстанцы.
— Тайло! — позвал Гессарт, когда заключённых просто бросили в центре зала.
Апотекарий подошёл к пленникам и, осмотрев их, кивнул в подтверждение того, что они всё ещё живы.
— Поднимите их, — сказал Гессарт.
Виллуш прошагал через помещение к куче корзин и бочек в одном из углов, и быстро вернулся со стаканом воды. Он плеснул содержимое на лица людей, которые вернулись в сознание со стонами и кашлем. Они посмотрели на Космических Десантников, которые возвышались над ними. Их глаза наполнил ужас.
— Слушайте и не перебивайте, — бросил Гессарт. — Делайте то, что я скажу, и вам сохранят жизнь. Любое неповиновение, и вы умрёте.
Люди понимающе закивали.
— Хорошо, — сказал Гессарт, приседая перед заключёнными. Сочленения его брони заскрипели, когда он это сделал. Он повернулся к Хейнке. — Включи вокс передатчик.
Хейнке без вопросов направился к нишам в стене и быстро вернулся, неся в руке передатчик. Он поставил его возле Гессарта и опустился на одно колено.
— С кем соединять? — спросил Хейнке.
Гессарт посмотрел на заключённых со злой улыбкой.
— С врагом.
Пленники Гессарта с желанием дали командные частоты, и после нескольких посланий Космические Десантники добились связи с теми, кто возглавлял повстанцев.
— С кем я разговариваю? — спросил Гессарт. Вокс передатчик полностью скрывался в его огромном кулаке.
— Серайн Ам'хеп, Третий Апостол Пробуждения, — стальной голос протрещал в ответ.
— Третий кто? — фыркнул Леенхарт. — Невероятно!
Гессарт призвал его к тишине и нажал кнопку передачи.
— Вы уполномочены разговаривать с нами? — спросил Капитан.
— Я член Революционного Совета, — ответил Серайн Ам'хеп. — Рядом со мной находятся Четвёртый и Восьмой Апостолы, и мы говорим от имени всех членов.
Наконец-то! — Сказал Гессарт. Он начал кружить вокруг заключённых. — У меня есть желание завершить этот конфликт.
— Вы хотите обсудить сдачу? — в голосе Ам'хепа явно читался скептицизм.
— Конечно нет, — сказал Гессарт.
— У нас нет возможности взять всех вас под стражу! — отозвался Леенхарт через плечо своего командира.
Гессарт бросил хмурый взгляд и бессловесно указал на стражу у ворот. Леенхарт угрюмо кивнул и направился туда.
— Давайте говорить начистоту, — сказал Гессарт. — Я хочу гарантировать наше безопасное отбытие взамен на Имперского Командующего Му'шана.
— Что? — слабый крик Му'шана раздался в углу помещения.
Удивление читалось на лицах многих Космических Десантников. Никз просто мрачно кивнул с мрачной улыбкой.
— Вы отдадите неверного Му'шана нашему правосудию? — спросил Ам'хеп.
— Когда мы уйдём, вы сможете свободно войти в гробницу и взять её под свой контроль, — сказал Гессарт.
— Почему мы должны позволить вам свободно уйти? — сказал Ам'хеп. — У нас есть силы уничтожить гробницу в любое время.
— Ваше право расходовать жизни тысяч последователей, что бы попытаться сделать это, — сказал Гессарт. — Я уверен, что их смерти не разочаруют остальных.
Последовала долгая пауза, когда Ам'хеп несомненно советовался со своими товарищами. Гессарт взглянул на трон, на котором восседал дрожащий Му'шан. Его полные ненависти глаза впились в капитана Космических Десантников. Гессарт проигнорировал его и отвернулся.
— Какие гарантии вы нам дадите, что не заберёте каким-нибудь способом Му'шана с собой? — спросил Ам'хеп.
— Никаких, — ответил Гессарт. — Однако если вы попытаетесь обмануть, то подумайте, что мой ударный крейсер на орбите засёк ваш сигнал, и возможно уже сейчас направляет свои пушки на ваши позиции. Если что-то случиться, когда мы покинем гробницу, он сотрёт ваш лагерь в пыль и вас вместе с ним.
— Серьёзно? — прошептал Виллуш с улыбкой. — А я и не знал, что мы можем сделать это.
— Он врёт, идиот, — ответил Никз. — Даже если бы мы сейчас находились на связи с Мстительным, то они не смогли бы отследить одиночный сигнал с орбиты. Мы бы уже предали забвению их командиров, если бы могли.
Гессарт отчаянно кивнул головой и снова нажал кнопку передатчика.
— Я жду вашего ответа в течение пяти минут, — проговорил он лидерам повстанцев. — Если я не получу вашего согласия, то я приму ваше желание продолжить войну.
Он бросил передатчик на пол и отошёл.
— Что если они откажутся? — спросил Тайло. — Они разбомбят нас в течение нескольких дней, и, разнеся гробницу на щебень, загонят нас в ловушку.
— Нет, — отозвался Му'шан. — Они революционеры. Им нужно показать своим последователям, что я действительно был свергнут. Однако смертельная ошибка доверять им. Поражение Астартес также будет для них отличным символом.
Гессарт проследовал по залу и взглянул на Имперского командующего.
— Ты пробуешь управлять мной, говоря о поражении? — на ходу говорил Гессарт. — Твои грубые манипуляции может и достаточны для дураков и подчинённых, но со мной это не пройдёт. Ты забыл, что нас учили верить в правоту нашего выбора. Мы не попадаемся на пропаганду, которую примет обычный человек. Если мы единожды принимаем решение, то нас не поколеблет пропаганда или обман.
— Ты веришь, что твои действия здесь справедливы? — прокаркал Му'шан. — ты уже принял решение и больше не прислушиваешься к голосу разума?
— Разум человека заполнен сомнениями и страхом, — сказал Гессарт, став напротив губернатора. — Их логика заражена привязанностью, состраданием и милосердием. Они верят, что жизнь должна быть справедлива и всего лишь.
— Я не понимаю, почему семантика стала частью вашего обучения, — сказал Му'шан, кивнув головой. — Она разводит высокомерие.
— Неуверенные видят самоуверенность и называют это гордостью, — сказал Гессарт. — Ты называешь это семантикой. В обучении это называется щитом справедливости и бронёй презрения. Мы также учимся словесным трюкам, чтобы могли определять ложь, представляемую нашими врагами как
