гробовым молчанием. Но девочка упорно продолжала: — Почему бы нам не поиграть в прятки? — Она оглядела покрытый лесом берег. — Прекрасное место для того, чтобы прятаться.
Мстительный огонек загорелся в глазах ее брата.
— Хорошо, — сказал он, неохотно вставая. — Давай, Билли, — подмигнул Питер другу. — Давай поиграем с Кэрол в прятки.
Они пошли в лес, выбрали там большую сосну и остановились.
— Хорошо, Кэрол, ты водишь, — уверенно сказал Питер.
У Кэрол вытянулось лицо.
— Я не хочу водить. Давай водить будешь ты, а мы с Билли спрячемся.
Питер решительно покачал головой.
— Если ты не хочешь водить, я не буду играть.
Кэрол неохотно уступила и подошла к дереву. Она обняла ствол и спрятала лицо, как вдруг ее рука нащупала что-то скользкое. Она с криком отдернула руку, липкая нить натянулась у нее между пальцами.
— Что это такое? — закричала девочка в испуге.
— Ничего, — успокоил ее брат. — Ну и трусиха же ты. Вытри руки о траву. Готова?
— Да. — Кэрол брезгливо вытянула руку, с отвращением скривив губы, и энергично вытерла пальцы о пучок травы у подножья дерева. Он была очень напугана.
— Ну вот и хорошо, — отозвался брат. — Закрой глаза и считай до пятидесяти.
— До пятидесяти? — запротестовала она. — Но это слишком много!
— До пятидесяти, — брат был неумолим, — Иначе мы не будем играть.
Кэрол недовольно отвернулась обратно к стволу и закрыла глаза. В своем маленьком голубом платьице она казалась гномом рядом с огромным толстым деревом. Вздохнув, она принялась считать.
Мальчики не спеша отправились вниз по дорожке. Едва они прошли несколько ярдов, как Питер схватил Билли за руку и потащил его к опушке леса. Они бросились бежать и вскоре скрылись из виду. Кэрол продолжала считать, забыв об обычном вероломстве брата и его приятеля. У нее были некоторые трудности со счетом, особенно когда дело доходило до больших чисел, и пока она добралась до пятидесяти, прошло немало времени. Ее тоненький дрожащий голосок, старательно произносивший слова, был единственным звуком, нарушавшим тишину леса. Наконец она закончила, открыла глаза и отвернулась от сосны. Улыбка осветила ее лицо, азарт игры охватил ее.
— Я иду искать! — крикнула она, однако голос ее утонул в тяжелом молчании леса.
Сначала девочка тихонько обошла вокруг дерева, вытягивая тоненькую шею в надежде услышать шорох, прежде чем мальчики отзовутся. Лес безмолвствовал.
В его глубине, за деревьями, была видна еще одна толстая сосна. «Вот удобное место, чтобы спрятаться», — подумала Кэрол и направилась к дереву, изо всех сил стараясь не шуршать опавшими листьями. Ее дыхание замирало от волнения, она заставляла себя двигаться как можно тише. За сосной никого не оказалось, и она разочарованно вздохнула. Лес был густой, деревья росли плотной стеной, одно к другому. Девочка огляделась с растущим беспокойством. Она видела массу отличных мест, где можно было спрятаться, и не знала, где искать. Пока она стояла так в полной тишине, ей становилось страшно.
Внезапно девочка услышала легкий треск где-то в траве. Страх ее рассеялся, и она снова радостно улыбнулась. Треск послышался из-за дерева с блестящей корой, стоявшего немного в стороне. Она решительно направилась туда, затем на секунду остановилась, прислушиваясь.
Кэрол была уверена, что слышала дыхание. Она заколебалась, к ней вернулся страх.
— Выходите, я слышу вас, — позвала она. — Питер, Билли!
Ответом опять было молчание. Теперь она не слышала ничего, кроме отчаянного биения собственного сердца.
— Ну давайте же! — закричала девочка испуганно. — Я вас нашла!
Ответа опять не последовало, и Кэрол осторожно подошла к дереву. Затем она глубоко вздохнула и, вложив в прыжок весь свой страх и тревогу, ринулась вперед с воинственным кличем, стараясь себя подбодрить.
За деревом никого не было.
Ее разочарование превратилось в ужас, когда она услышала шорох листьев сзади. Послышалось отчетливое дыхание, тяжелое и болезненное. Кэрол отпрянула от ствола, ее пальцы коснулись чего-то липкого, и она разразилась истерическим плачем.
Зверь медленно поднялся с земли, где он притаился, и посмотрел на нее.
Девочка стояла, окаменев от ужаса, зверь тоже застыл перед ней. С него свисали испачканные кровью лохмотья, напоминавшие больничный халат, из которого торчали бледные руки и ноги. Кожа на них была как у трупа, долгое время пролежавшего в воде. Чудовище протянуло к ней руки, то ли ища что-то, то ли умоляя о помощи. Лицо его выглядело как оплавившийся сыр, на бровях, щеках и челюстях начинали проступать кости. Глаза горели голодным блеском и дико вращались в красных кровоточащих орбитах.
Зверь потянулся к лицу девчушки, капля слизи упала на ее голубое платье. Внезапно пальцы его задрожали, и безобразное лицо исказилось, словно под влиянием какого-то далекого, отрывочного воспоминания. Впалые губы зашевелились, и в промежутке между тяжелыми вздохами можно было расслышать некоторые слова. Он выдохнул что-то, похожее на «девочка». Кэрол зажмурилась и со всех ног бросилась бежать, увертываясь от встречных веток. На бегу она открыла глаза, ужасное видение отступило. Пронзительно крича и зовя маму, она бежала прочь из леса.
Чудовище медленно, почти печально повернулось, провожая ее взглядом. Затем красная ярость опять разгорелась внутри него. Жар поднимался волнами, пока глаза зверя вновь не загорелись дикой жаждой убийства. Он рванулся вслед за девочкой, продираясь через заросли, преграждавшие ему путь. Что-то толкало его вперед, наполняя уставшие клетки новыми силами. Пробившись через подлесок, зверь вырвался на ослепительный солнечный свет. Его помутившийся разум погрузился в обрывки воспоминаний.
Компьютер бросил их модуль вниз, в самый центр пыльной бури. Это было еще полбеды, потом оказалось, что у них сломано радио. Связь с центром управления полетом прервалась. Боковые камеры ничего не показывали, а в окна были видны только клубящиеся вихри красной пыли. Все, что оставалось астронавтам, — это терпеливо дожидаться конца шторма. Капитан полета отдал приказ всем отдохнуть перед предстоящими исследованиями, и они попытались вздремнуть, хотя сделать это оказалось нелегко.
Сознание капитана было переполнено яркими впечатлениями от путешествия. Модуль провел долгие недели в космосе, среди однообразного мерцания звезд. Члены экипажа видели осколки светящихся шаров, летящих в ослепительно белых облаках от одной звезды к другой. Там встречалось много страшного и в то же время забавного. Это было похоже на прощание со своей цивилизацией, оставшейся далеко позади; астронавты вскоре почувствовали себя чужими ей. В открытом космосе они встретились с относительностью, пользовались масштабами световых лет, наблюдали тихую чистую даль Вселенной. Здесь было некуда спрятаться, чтобы скрыть свою ничтожность; галактика неотрывно глядела в их иллюминаторы. Раньше, на Земле, астронавты обладали точным чувством времени. Теперь они стали забывать о днях и ночах в этой бесконечной темноте. Они неслись по огромному временному кольцу, где конец соединялся с началом; человеческая цивилизация осталась в другом мире. Астронавты не чувствовали больше присутствия высшей силы, им казалось, что неумолимая логика физических законов приводит в движение колесо Судьбы, той неумолимой Судьбы, которая сталкивала между собой звезды и заставляла мужчин стремиться к неизвестным планетам. Сейчас Судьба бросила их в самое жерло красного шторма.
Сон капитана был чутким и прерывистым. Завывание песчаных вихрей вокруг корабля врывалось в его сознание. Звук напоминал царапанье маленьких когтей, пытающихся найти доступ к пришельцам из космоса. Потом царапанье стало более настойчивым, как бы приглашающим их выйти наружу.
Капитану показалось, что товарищи разбудили его через несколько секунд после того, как звук стих.
На планете стоял марсианский полдень. Медная пустыня блестела под тусклым сморщенным солнцем.
