– Здаствуйте, еще раз поздоровался милиционер.
– Ой, кто это?
Женщина тонко взвизгнула и выронила тряпки.
– Я из милиции, извините.
Женщина обернулась лицом перекошеным от ужаса. Скороговоркой она заговорила:
– Это я для себя, от простуды, натирки, у меня ноги не ходят, каштаны настаиваю, Надежда Петровна посоветовала, от артрита, а так не продаю, только для себя, клянусь.
– Успокойтесь, вы это о чем?
Только сейчас Коля обратил внимание на стоящую на плите выварку с бражкой и специфический дрожевой запах, который был слышен еще с порога.
– Стараясь успокоить женщину, он постарался перейти к цели своего визита.
– Я по поводу соседа вашего, которого вчера убили.
– Кого убили?
– Соседа из 48 квартиры, Арсения Витольдовича.
– А этого, вчера уже про него спрашивали. Дама немного успокоилась.
– А кто спрашивал?
– Ну, ваши, наверное. А я не слышала ничего, ни как в двери стучали, ни как ругались, никакого шума не было.
– То есть вообще ничего не слышали?
– Ты слышишь, как машинка гудит? Разве из-за нее, что нибудь слышно? Нужно мастера вызывать что- то гремит страшно, наверное, из-за жесткой воды. Вода у нас дрянь, и зубы от не портятся, смотри, не одного своего. Женьщина сверкнула золотым ртом. Дрянь – вода.
– Послушайте, а вы не могли бы мне рассказать, что нибудь о вашем соседе? Так в общих чертах, что за человек?
– А что про него рассказывать, спиртом торговал, и в долг давал, и всякое отрепье к нему вечно шастало. У меня, например, только приличные клиенты покупают, как говорится, держу марку, ой извините.
Опять перекривило лицо самогонщицы:
– Пенсиии не хватает, как могу – выживаю, что мне с голоду подыхать? На этот раз, уже не заискивающе и оправдываясь, а агресивно и обвенительно завела дама.
– Меня Ваша самогонка неинтересует, пускай участковый вами занимается! Вы мне про соседа подетальней раскажите. Что-то подозрительное видели? Чем он занимался еще кроме того как спиртом торговал?
– А шут его знает? Я к нему в гости не хаживала. Вы лучше Петьку с пятидесятой спросите, он к нему часто ходил, вроде дружили они.
Николай поднялся по ступенькам на этаж выше. Все четыре двери были без номеров, что вызвало необходимость прибегнуть к несложным арифметическим расчетам. Звонок в пятидесятой квартире не работал, и пришлось стучать по железному листу кулаком. Из соседней двери на стук вышел запухший мужчина в васильковых трусах и тельняжке.
– Нет их, на работе.
– А когда возвращаются?
– Часам к семи обычно. Передать что-то?
– Я из милиции. Вы про убийство слышали?
– Да слыхал, но меня вчера весь день дома не было, на рыбалку ездил. Хорошо порыбачили, до сих пор колотит. Надобно за пивком гавнюка своего отправить, целый день за компьютером сидит. Жопа к стулу скоро прирастет. Я в его возрасте уже на гитаре умел нехило играть, девок имел немерено. Но потом все равно на Катьке женился, она меня три года из флота ждала. Как дембельнулся-сразу женился. Я кстати тоже в ментовке три года проработал, после дембеля. После флота хоть куда, хочешь в милицию, хочешь в пожарные, или опять же в армию. Все дороги тебе открыты.
Николай обладал редким и очень полезным для человека даром-умением слушать. Иногда конечно доводилось переваривать кучи бесполезной информации изрыгаемой собеседником, но иногда удавалось выудить что-то полезное, поэтому автора монолога старался не перебивать. Еще пять минут про флот, сына гавнюка и нормальную бабу жену и человек, проникшись доверием к слушателю, выдаст, что нибудь по сути дела. Так и вышло.
– Ты это вот по поводу соседа нашего убитого. Я тебе вот что хочу сказать – он вроде в секте, какой состоял, вместе с вот этим из пятидесятой.
– С Петром?
– С ним. Они вечером иногда, какие-то собрания проводят у этого дома.
– У Петра?
– Ну да из пятидесятой. И что странно все собираются, этот свою жену куда-то спроваживает, и одни мужики…
– Много народу?
– Человек десять, двенадцать. Я поначалу думал-пидары, но вроде не похоже.
– А чего не похоже?
– Скажи нахрена гомосекам в однокомнатной квартире по десять человек собираться?
– Логично.
– Да и какие-то потасканые они все, гомосеки они не так выглядят.
– А как они выглядят?
– По телевизору чтоли не видели? У нас все телевиденье гомосячье.
– Это с чего вы знали.
– Да мне однокласник расказывал, он охранником на телестудии работает.
– Он тоже голубой.
– Не он нормальный, но говорит что все остальные сто процентные. Но все не бедные они, а к соседу какие-то полубомжи ходят.
– Понятно, а как часто собираются?
– Раз в неделю как минимум.
– В какой-то день определенный?
– Да вроде нет, поразному.
– Давайте я вам свой телефон оставлю, а вы мне перезвоните, когда они в следующий раз соберутся.
– Я вообще стучать не люблю, мы ж не в Германии. Они там все друг на друга стучат. Сосед мусор во дворе сжигает – стучат, жвачку на тротуар бросил-сразу в ментовку, мы ж не такие, мы ж славяне. Но тут, же не жвачка и не мусор во дворе, я понимаю, диктуй телефон.
Глава 2, в которой Николай попадает на собрание таинственной секты.
Опросив еще несколько соседей и не выяснив ничего полезного, Николай вернулся на работу уже под конец дня. Утюгова в своем кабинете не было, очевидно наконец-то уехал домой.
– Ну и хорошо. Подумал Коля. Делится своими домыслами, и рассказывать про секту было рановато. Коля постарался представить, что бы ему сказал бывший начальник.
– Не занимайся херней, Колян! Какая секта, что ты опять фантазируешь. Мужики собираются раз в неделю, ну и что? Чего сразу секта, может в преферанс режутся или кросворды разгадывают?
Коля долил в чашку с утренней заваркой свежего кипятку, и жидкость окрасилась в бледно зеленый цвет. Чай 'белая роза'- так Утюгов называл этот напиток, от которого подчиненный перенял привычку
