жили в своем граде, и все более росла их слава — каждое лето уходили они в походы и совершили много славных деяний.
Что касается Вагна, то он оставался с отцом и Весети, своим дедом. Он был столь буйным, что к девяти годам уже убил трех человек. Он жил дома до двенадцати лет. Затем он попросил отца дать ему людей для похода. Тот рад был предоставить ему корабль и 60 человек, а Весети дал еще одну длинную ладью и такую же команду. Никто не был в этом отряде старше двадцати и моложе восемнадцати, кроме самого Вагна.[172] Он заявил, что сам добудет оружие и еду Они уплыли недалеко, как у них кончились запасы. Тогда они прошли по всей Дании, грабя безжалостно, и скоро у всех было отличное оружие и доспехи. Они покинули Данию, полностью готовые к битвам и с большими запасами.
Они приплыли в Йомсборг рано поутру, подплыли к каменной арке. Хевдинги вышли навстречу и окликнули их. Вагн же спросил, кто из них Пальнатоки. Тот выступил вперед и поинтересовался, кто это так вызывающе себя ведет. «Я не буду скрывать свое имя, — услышал он в ответ. — Я Вагн, сын Аки. Я пришел предложить тебе мечи моих людей. Дома тоже не считали, что я учтив и покладист». Тогда Пальнатоки сказал: «А тебе не кажется, что ты тут не уживешься, раз дома тоже с тобой не справлялись?» Вагн ответил: «Видать неправду о тебе, родич, рассказывают, раз таким, как мы, нет места в твоем войске!»
Пальнатоки спросил хевдингов: «Ну, что посоветуете — примем их?» «По-моему, — сказал Буи, — не надо их брать, хотя до этого он и уважал меня более других родичей». Пальнатоки сказал: «Вагн, родич, мои люди против, а твои родичи поддерживают остальных!» Вагн ответил: «Не ожидал я такого от тебя, родич Буи». Но Буи произнес: «Однако я так считаю!» Вагн спросил: «А что скажут сыновья Харальда Колпака?» Сигвальди сказал: «Мы оба согласны, что лучше будет, ели ты никогда к нам не присоединишься». Тут Пальнатоки спросил: «А сколько ж тебе лет?» Вагн ответил: «Не буду врать, мне двенадцать лет». Пальнатоки сказал: «Ты не подходишь по нашим законам, ты много моложе, чем положено в нашей дружине! Вот и причина, почему тебя не возьмут в нее».
Вагн сказал: «Я не нарушу ваших обычаев, об этом не стоит даже говорить, ведь я готов помериться силой с любым восемнадцатилетним или даже более старшим».
Пальнатоки ответил: «И не помышляй, родич. Давай лучше я пошлю тебя в Уэльс, к Бьерну, и ты как мой родич получишь там половину владений». Вагн сказал: «Щедрое предложение, но я отказываюсь». «Чего же ты хочешь добиться, родич, — удивился Пальнатоки, — раз отвергаешь столь щедрый дар?»
«Свое желание я только что высказал, — заявил Вагн. — Я вызываю Сигвальди Харальдссона с двумя кораблями в бухту и там посмотрим, кто кому равен! И давайте договоримся, что если он побежит или отступит, — мы приняты. А нет, то мы уплывем ни с чем. До этого я никого из вас не оскорблял, но пусть Сигвальди бьется с нами, если он и вправду неустрашимый воин и у него сердце мужчины, а не суки».[173] Пальнатоки сказал: «Слышал, Сигвальди, что Вагн говорит, и он не откажется от дерзкого вызова. Ну, видно, тебя ждет трудное дело. Но сказано слишком много, и я не могу остановить тебя. Бейся с ними в полную силу. Но постарайся не убить Вагна, хоть он и не тот человек, с которым легко иметь дело».
После чего Сигвальди и его люди вооружились и вышли в бухту на двух кораблях. Сразу же завязалась жаркая битва. Вагн и его люди так яростно кидали камни, что сигвальдову отряду пришлось только защищаться. Корабли сцепились, но люди Вагна все метали камни, не давая противникам даже обнажить мечи. Дошло до того, что Сигвальди отступил на берег набрать камней, но Вагн преследовал их и не отставал. И на берегу его противники находились под градом камней, и Сигвальди продолжал отступать. Ряды его воинов стали редеть. Битва складывалась явно не в его пользу.
Пальнатоки и остальные наблюдали за схваткой с башни. Когда Пальнатоки увидел, какой оборот принимают события, он приказал Сигвальди прекратить сражение, поскольку-де не стоит неудачу превращать в разгром. «Я решил принять Вагна и его людей, хоть он и моложе, чем допускают наши обычаи. Я думаю, уже видно, что из него выйдет великий воин». Все согласились с этим, и сражение закончилось, а Вагна и его людей приняли. Тридцать человек Сигвальди пало, и лишь несколько человек у Вагна, хотя раненых оказалось много с обеих сторон. Вагн с тех пор везде сопровождал йомсвикингов и был хевдин-гом корабля. Никто не выказал себя более великим воином, нежели он. Так прошло три года.
Когда Вагну исполнилось пятнадцать лет, Пальнатоки заболел. Он послал людей позвать князя Бу- рицлейва. Когда тот посетил его, Пальнатоки сказал: «Сдается мне, князь, что эта болезнь последняя для меня». Князь сказал на это: «Мой тебе совет — выбери человека, который займет твое место, и будет вести здесь дела, как и ты до сих пор. Сделай его правителем града. И пусть йомсвикинги остаются здесь!» Пальнатоки сказал, что, по его мнению, Сигвальди самый подходящий вождь для йомсвикингов. «Но думаю, — добавил он, — что все тут пойдет наперекосяк после меня». Князь заключил: «Твои советы всегда шли нам впрок, и мы выполним твою последнюю волю. Пусть старые законы будут нерушимы в этом граде».
Сигвальди аж подпрыгнул, узнав, что принимает командование, и бурно радовался тому, что стал вождем. Пальнатоки завещал своему родичу Вагну половину Уэльса в управление совместно с Бьерном Уэльсцем, и велел ему смотреть за дружиной. Вскоре Пальнатоки умер, и все сказали, что это большая потеря.
Не успел Сигвальди стать вождем дружины, как порядок среди йомсвикингов стал нарушаться. Женщины оставались в граде на две, три ночи подряд, мужчины в свою очередь пребывали вне городских стен дольше, чем при жизни Пальнатоки. Время от времени йомсвикинги калечили друг друга, и произошло несколько тайных убийств.
У князя Бурицлейва было три дочери. Старшую звали Астрид, она была самой красивой и мудрой из женщин. Вторую звали Гуннхильд, третью Гейра — она вышла замуж за Олава Трюггвасона. Сигвальди отправился к князю и объявил ему, что собирается либо уйти из Йомсборга, либо получить Астрид в жены. «Я считаю, — сказал князь, —- что она должна выйти замуж за кого-нибудь познатнее тебя. Но мне необходимо, чтобы ты остался. Мы обсудим твое требование». Князь позвал свою дочь Астрид и спросил, как она отнесется к замужеству с Сигвальди. Астрид ответила: «Сказать по правде, я никогда бы не вышла замуж за него. Но прежде чем он назовет меня женой, пусть избавит нас от дани, которую наши земли платят конунгу Дании. Или же привезет сюда конунга Свейна, чтобы тот оказался в твоей власти». Князь все это передал Сигвальди, который все еще хотел жениться на Астрид. Сигвальди согласился на эти условия, которые оба скрепили клятвой. Сигвальди должен был выполнить свою часть соглашения до Рождества, в противном случае князь освобождался от обещания. С тем Сигвальди и вернулся в Йомсборг.
Вскоре он велел снарядить три корабля, вооружиться шестидесяти людям и поплыл в Сьеланд. Там он узнал, что конунг пирует недалеко оттуда. Сигвальди поставил корабли на мысу в безлюдном месте, поблизости от хутора, где гостил конунг Свейн и его 720 воинов. Сигвальди подготовил корабли к отплытию, развернул их носами к морю и поставил цепочкой вдоль мыса. Затем он послал людей сказать конунгу, что смертельно болен и хочет перед кончиной сообщить конунгу нечто жизненно важное.
Они нашли конунга и передали ему сообщение. Конунг сразу же отправился на зов со всеми своими людьми. Сигвальди же лег на крайнем из стоящих на мысе кораблей. Он сказал своим людям: «Когда тридцать человек взойдут на ближний к земле корабль, поднимайте трап и скажите, что корабль и так перегружен. Я думаю, конунг будет среди первых. Когда же двадцать человек перейдут на средний корабль, снова поднимите сходни».
Конунг взошел на борт, а люди Сигвальди сделали, как он сказал. Когда конунг и девять его человек
