Обрывистой тропой

Дни сгубленные.
Не можешь шире размахнуться —
— Хнычь жалостно впросонках.
Эх, плоская душонка
И мелкая, как блюдце.
В аллею скройся липовую.
Грусти и помни,
Да забирайся, всхлипывая,
В местечко поукромней.

Как скучно с вами, тошно мне…

Через пожары б, вихрем — в сечу,
Всех принимающих навстречу;
С конем — в одно, напружив жилы,
— Бурли, отвага хмельная,
Чтоб острая, свирельная
Мне мозг мой просверлила…

Не убежать уж никуда мне,
Хватиться б головой об камни —
— Лежать распластанному — ниц
Под опахалами ресниц.

Июль 1923

«Не отпускает даже в логове…»

Не отпускает даже в логове.
Измаяла.
Недужится тревогою
Душа — больная лань.
Жизнь мою кнутом подхлестывает,
Жизнь непрочную, берестовую…
Или один на острой мысли сталь иди —
— Не выдержишь — погонит на люди.
Так день за днем протискиваюсь туго.
Ползком да помаленьку.
С ступеньки на ступеньку.
— Не отстает подруга.
Ластится, как девица,
По сердцу расстелется
И ну нашептывать:
Напрасны хлопоты твои,
Никуда уж без меня,
Никогда уж не унять.
Станешь милую обнимать,
Опостылит вдруг.
Проберусь и на кровать, —
— Не меняй подруг.
А откуда я, почему с тобой —
— Не дознаешься, не выпытывай.
Коль захочешь, мой родной,
Поведу тебя я в бой —
Забубенную сложить под копытами.
И на виселицу — вместе до помоста,
Как верная жена, хоть без венца.
Не развяжешься со мною, милый, просто,
— Ты и в смерти не найдешь конца.

Август 1923

«С недавних пор мне чудится всё чаще…»

С недавних пор мне чудится всё чаще:
В обыкновенный трезвый день
Над городом чужим, как шмель гудящим,
Тревожная встает вдруг тень.

— То над людской беспечной кучей
Уже неотвратимый случай
Заносит властные крыла.

И, бросив исподлобья взгляд колючий
На ваше сытое благополучье,
На ваши вздорные дела, —

Не понимаю, как — слепые совы —
Подъятого не видите бича;
Непрочные над ним застонут кровы,
И будете вы биться и кричать.