— Сколько здесь? — поинтересовался Стас.
— Триста тысяч. Как всегда, ровно половина.
Из динамика снова послышалось какое-то шуршание. Возможно, Стас пересчитывал купюры.
— Я же тебе говорил, что расценки поднялись! — голос Стаса — видимо, от недовольства — стал еще выше и противнее, временами пуская откровенного «петуха».
— Говорил, припоминаю. А я тебе, если помнишь, по этому поводу говорил, что вы что-то конкретно о***ли там. В связи с чем опять скачок инфляции, позволь узнать?
— Забыл? Президент неделю назад поручил бороться с заказными делами. У нас в стране движуха начинается, только когда президент личное внимание акцентирует. Так что теперь за прокурорскими смотрят во все глаза, — очень серьезно объяснил Стас.
— Что ты меня лечишь-то так, а, — рассмеялся Шевчук. — Я тебе что, журналист? Сколько раз уже «поручали», и никаких изменений, только цены повышаются. Вы дела как открывали, так и открываете, как закрывали, так и закрываете…
— Ладно, хорош трепаться, считай, уговорил, — смилостивился Стас. — Но учти, это последний раз по этим расценкам. Как своему.
- Вот и чудно, — проворчал Шевчук. Кажется, он изначально был уверен в успехе.
- Коротко обрисуй, что тебе нужно, — совсем другим, деловым, тоном сказал Стас.
— Провести одного человечка по сто пятьдесят девятой, части третьей, — так же по-деловому отозвался майор. — Собственно, как обычно.
— Опять мошенничество в особо крупных! Ребята, вам что, других статей не придумывается?
— Тебе-то какая разница? Для вас сто пятьдесят девятая самая легкая.
— Ладно, сделаем, — решил Стас. — Но ты не забывай, сейчас по ней уже в СИЗО не закрывают.
— Мне и не надо.
— Да? Странно, — удивился блондин. — Зачем тебе тогда уголовное дело-то на него?
— Вообще, это не твоя забота, но как своему расскажу. Человек мешает серьезным людям. По глупости полез в тендер, который не под него готовили. Предложил лучшие условия. Но как только узнают, что против него возбуждено уголовное дело, стопроцентно этот тендер профукает.
— Ладно. Ваши игры, мое дело маленькое. Когда пришлешь на него материалы? — поинтересовался Стас.
— С утра кину электронкой копии.
— Там хоть есть за что зацепиться?
— Обижаешь, когда не было-то?
Из динамика послышался шум сворачиваемого полиэтилена и щелканье замка на портфеле.
— Значит так, — деловито сказал Стас. — Мне не звони. Как только все будет готово, я сам тебе СМС скину. Пока.
— Бывай, — радушно попрощался майор. — До связи.
Хлопнула дверца в динамике, и тощая фигура Стаса стала отдаляться от «Крайслера». «Человек из прокуратуры» резво зашагал к парковке.
— Сволочь жадная, — сказал Шевчук в динамиках. — На**ать меня решил. Хрен тебе в дышло, чтобы голова не болталась.
Взревел мотор «Крайслера», огромная машина медленно двинулась обратно к дороге. Корсак убавил громкость приемника и от души рассмеялся.
— Всё снял? — спросил он Дымова.
— Ага, — кивнул тот. — Даже момент передачи получилось. Стас когда портфель открывал, было видно, как он туда кладет пакет.
— Ну и здорово, — откинулся в кресле Сергей. — Будет чем Мухина порадовать. Вот таких молодцов сдавать — только радоваться. Лет, кстати, на десять тянут обоим эти посиделки в парке.
— Впечатляет, — кивнул адвокат. — Очень.
Они втроем сидели в кабинете — Сергей, Людмила и Мухин. На личном ноутбуке Людмилы были только что продемонстрированы результаты работы: фотографии и аудиозаписи встреч Завгороднего с любовницей, шевчуковское видео из парка с наложенной звуковой дорожкой.
— Всего сутки вы работали, и вот уже двое из троих готовы, — восхищенно покачал головой Мухин. — Я поражен, честно. Впервые вижу такие скорости.
- Ну, вы нам и платите немало, — усмехнулся Корсак. — Надо же соответствовать «оказанному нам високому даверию»!
— Вы говорите — «готовы», — вклинилась Люда. — Я правильно понимаю, что наблюдение с Завгороднего и Шевчука можно снимать?
— Да-да, всё верно, снимайте, — кивнул Мухин. — Моему клиенту имеющейся информации вполне хватит.
Хмурая отчего-то Марина принесла поднос с тремя чашечками кофе, расставила приборы перед каждым, поставила сахарницу и удалилась.
— Аромат — сказка, — потянул носом адвокат, размешивая сахар в чашке. — Я к вам специально буду каждый день ходить, на кофе.
— Сколько угодно, — рассмеялась Людмила, отпивая глоток.
Сергей улыбнулся за компанию и пригубил кофе. И едва не выплюнул, с трудом подавив рвотный рефлекс — напиток имел какой-то ужасный гнилостный привкус. С удивлением он посмотрел на Люду и Мухина, оживленно беседующих и потягивающих из чашек. Кажется, проблема была только у него.
Он извинился и вышел вместе с чашечкой. Марина сидела за компьютером и составляла отчетность за прошлый месяц.
— Мариш, что это? — спросил он. — Какая-то дрянь у меня в чашке, а не кофе. Причем — у остальных всё в порядке, только у меня. Пить невозможно.
- Наверное, что-то с чашкой, — холодно констатировала Марина. — Возможно, плесень. Оставьте тут, я новый сейчас сделаю.
— Да не надо, что-то не хочется уже, — отказался Корсак. Странная она какая-то, взъерошенная. Опять с отцом поругалась, что ли?
— Всё в порядке, Марин? — на всякий случай спросил он.
— Конечно, — буркнула секретарша.
— А где Дымов? — поинтересовался Сергей.
— Поехал за какой-то пластиковой картой, — бесстрастно отозвалась она. — Сказал, что привезет уже завтра утром.
— Ага. Ну ладно… — неуверенно сказал Корсак. — Знаешь… Наверное, сегодня работы уже не будет, мы сами закроем офис. Можешь быть свободна.
— Спасибо, Сергей Александрович! — ответила Марина, и яда в ее голосе хватило бы — слона отравить.
Сергей растерянно покрутил головой. Нет, ему не понять этих женщин никогда.
