испещренную глубокими складками безволосую кожистую ладонь с плоскими и короткими, как бы треугольными пальцами. У оснований каждая лапа была оправлена в браслет из кованого золота.
— Это передние лапы большой гориллы, которую я застрелил возле реки Конго. Там их была цела группа, они кормились, и я застал их врасплох. Мне необыкновенно повезло, что удалось их увидеть, потому что, несмотря на огромные размеры, увидеть этих обезьян удается нечасто. То, что находится здесь перед вами, — лишь третий привезенный из Африки образец подобного рода.
До Блэара донесся обращенный к Эрншоу шепот Шарлотты:
— И вы одобряете подобное?
— Целиком и полностью, — ответил ей Эрншоу. — Причем не только ради интересов науки, но и из соображений национального престижа.
Блэар увидел, что глаза Шарлотты потемнели от отвращения.
— А вы как полагаете, Блэар? — повернувшись к нему, тоном, не терпящим возражений, спросил Эрншоу.
— Я полагаю, что остальное может быть в другом ящике.
— Только подумать, такой джентльмен, а способен пойти и на дикарей, и на обезьяну. — Слова начальника полиции Муна, сидевшего с другой стороны от Блэара, прозвучали почти как сомнение. — Похоже, он вас знает.
— Да, мы знакомы.
— Должно быть, в Африке он фигура заметная.
— О да! Прекрасно держится, великолепно одевается.
— Ну, наверное, не только поэтому.
Шарлотта скосила глаза, ожидая ответа Блэара. В тот же момент и Роуленд взглянул на него со сцены.
— У него больная психика. Он сумасшедший.
Слова Блэара потонули в грохоте оркестра, заигравшего «Дом, милый дом» — мелодию, всегда так греющую душу. Роуленд слушал ее отвлеченно, с видом человека, вслушивающегося в звуки, долетающие откуда-то издалека. Или соображающего, как бы ему поудобнее исчезнуть.
Мун подергал Блэара за рукав.
— В чем дело? — Блэару пришлось почти кричать, чтобы его расслышали.
— Я говорю, я нашел Силкока, — прокричал Мун в ответ.
— Кого?
— Силкока, того человека, которого вы искали. Если он вам еще нужен, то пожалуйста. Это же ваше расследование.
Глава пятнадцатая
Они ехали вдоль канала в коляске начальника полиции, отделанной черным лаком и бронзой так, что она больше походила на похоронную карету. Блэар не снимал шляпу, хотя голову его будто пронзало иглами: из-за тряски внутренняя кромка шляпы ерзала по швам, натирая их. По настоянию Муна вместе с ним поехал и Леверетт. Густые облака закрывали небо так плотно, что почти стемнело, хотя до вечера было далеко. Фабричные трубы в слабом боковом освещении чем-то походили на колонны, стоящие вдоль Нила.
Мун все еще находился под впечатлением события, с которого они уехали:
— Это же надо, какие лапы, а? Верно сказал Эрншоу: в целях воспитания такое полезно показывать. Как вам кажется, мистер Леверетт, не стоило бы продемонстрировать эти лапы каждому уиганскому хулигану? Быть может, хоть так удалось бы припугнуть их и добиться тут некоторого порядка?
— Вы серьезно? — поинтересовался Блэар.
— Женщины все отпрянули назад при виде этих лап, так? По-моему, имей мы возможность показать при необходимости парочку подобных штуковин, народ в городе стал бы вести себя куда лучше.
— Попросите лорда Роуленда. Возможно, он сумеет раздобыть для вас еще одну пару. Тогда одна будет у Королевского общества, а вторая — у вас. Сможете демонстрировать ее в школе или у себя дома.
— Шутите, да? Мистер Блэар, что, шутит? — повернулся Мун к Леверетту, сразу заерзавшему и как-то сжавшемуся на сиденье; так съеживается высокий человек, стараясь остаться незамеченным. — Вот что мне нравилось в вашем отце, мистер Леверетт, так это полное отсутствие чувства юмора.
— Это верно, юмора у него не было, — согласился Леверетт.
— Я всегда понимал, что именно он имел в виду. Хочу думать, что и вас я тоже понимаю.
Леверетт посмотрел куда-то в сторону и молча кивнул.
— А я не шутил, — проговорил Блэар, обращаясь к начальнику полиции. — Как ученый вы по меньшей мере ничем не хуже Роуленда.
Мун немедленно переключил внимание с Леверетта на Блэара:
— Но когда Роуленд в одиночку противостоит гигантской обезьяне, на дикарей это должно производить огромное впечатление.
— И производит, не сомневаюсь. К тому же он не просто противостоит обезьяне, он ее выслеживает, заманивает в ловушку и выстрелом разносит ей череп.
— Насколько я слышал, лорд Роуленд — меткий стрелок. А с добывания редких экземпляров, как любит говорить Эрншоу, берет старт зоология.
— Таксидермия.
— Ну, называйте как хотите, но в любом случае это же начало науки и цивилизации, верно?
Блэар оставил этот полувопрос без ответа. Вплоть до самого сегодняшнего дня он полагал, что Роуленд находится где-нибудь в Занзибаре или в Кейптауне, на другом конце света. Появление его в Уигане, да еще когда его встречали как второе пришествие Христа, стало для Блэара настоящим потрясением. Отрезвляюще подействовало на Блэара и то, что, как выяснилось, он совершенно не понял настоящих места и роли Эрншоу. Но если последний — не поклонник, то ради чего же Шарлотта Хэнни тратит на него свое время? Блэар достал пакетик и высыпал на ладонь немного порошка.
— Мышьяк? — поинтересовался Мун. — Что-то мне не верится, что Ливингстон пользовался им в своих экспедициях, а?
— Он принимал опий. — Блэар забросил порошок в рот, проглотил его и тотчас же ощутил, как горечь заполняет рот, горло, даже голову. — Расскажите мне о Силкоке.
— Славный малый, но головорез. Из тех, кто, если не сможет обыграть вас в карты, обязательно подстережет потом в темной аллее. В январе я дважды предупреждал его, чтобы он убирался из Уигана, второй раз уже после пожара в шахте. Ну, теперь мы его загнали в угол.
— Кто-нибудь расспрашивал его о Мэйпоуле?
— Нет. А вы сами никогда не вступали в конфликт с законом, мистер Блэар?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что у вас такой вид. Не то чтобы волк в овечьей шкуре. Скорее явный волк, но с косынкой на шее. Другой человек мог бы подумать, что вы ее повязали для красоты. А, на мой взгляд, вы просто собрались кого-то съесть и заранее подвязали салфетку. Так что когда до меня доходят разговоры о вашей стычке с Биллом Джейксоном и о том, что вы его победили, то склоняюсь к мысли, что мой инстинкт меня не обманывает.
— И откуда же они до вас доходят?
— Отовсюду. Насколько я слышал, Джейксон полагает, будто вы приударяете за его девушкой. Но вы ведь не настолько глупы, верно?
Блэар почувствовал острое жжение вдоль наложенных Розой швов. Причиной его мог стать мышьяк, но мог и Мун.
— Вы ведь не так глупы, верно? — повторил Мун. — Женщины гораздо хуже, чем мужчины. Это факт. Вам известно, что в лазаретах британской армии большинство коек занято жертвами венерических заболеваний, полученных от проституток и женщин легкого поведения?
— Но ведь эти болезни передаются в обе стороны, верно?
— Как передаются — по неведению или профессионально, вот в чем разница.
— Мне всегда казалось, в мирное время профессия солдата в том и состоит, чтобы разносить венерические заболевания.
