И Бега взяли старт!
Ультразвуковой гудок временно парализовал окружающую толпу. Претенденты протиснулись между застывшими телами и с максимально возможной скоростью прошли вдоль длинных рядов застрявших в пробке автомобилей. Затем участники Бегов разделились, но большинство направилось на восток, к реке Гудзон и зловещего вида городу, который лежал на ее противоположном берегу, полускрытый грязной дымкой.
Только Стив Бэкстер не повернул на восток.
Единственный среди претендентов, он двинулся на север, к мосту Джорджа Вашингтона.
В далеком Ларчмонте Адель Бэкстер следила за Бегами по телевизору. Она непроизвольно ахнула.
— Мам, мам! — закричал ее восьмилетний сын Томми. — Он пошел на север, к мосту! А мост-то закрыт, он там не пройдет!
— Не беспокойся, милый, — сказала Адель. — Твой папа знает, что делает.
Она говорила с уверенностью, которой не чувствовала. И когда фигура ее мужа затерялась в толпе, она устроилась у телевизора, чтобы ждать… и молиться.
Семена этой проблемы были посеяны еще в двадцатом веке, но страшный урожай был собран сто лет спустя. Произошел демографический взрыв — население удвоилось и еще раз удвоилось. Ничто не могло остановить развитие этого процесса. И люди плодились, все больше и больше теснясь на земле, загрязняя воздух и отравляя воду.
Увеличение численности населения повлекло за собой качественные изменения в жизни людей. В прошлом приключения и опасности большей частью были связаны с незаселенными территориями — высокими горами, суровыми пустынями, выделяющими испарения джунглями. Но к началу двадцать первого века приключения и опасности в избытке водились в чудовищных, неуправляемых сверхгородах. Экспедиция в Нью-Йорке или Чикаго сопровождалась большим риском, чем, например, в далеком прошлом восхождение на Эверест или путешествие к истокам Нила.
В этом мире — консервной банке — драгоценнейшим из сокровищ была земля. Правительство сочло целесообразным делить ее посредством региональных лотерей, кульминацией которых стали Земельные Бега. Считалось, что Земельные Бега справедливы и интересны.
Помимо того, их ценной особенностью считалась высокая относительная смертность среди претендентов. Хотя она не выражалась значительными абсолютными цифрами, для задыхающегося от перенаселения мира и это было отдушиной…
С момента старта прошло три часа. Стив Бэкстер включил транзистор и слушал сообщения с дистанции. Первая группа претендентов достигла Холланд-туннеля, где вооруженные полицейские дали им от ворот поворот. Другие, похитрее, избрали окольную дорогу к Стейтен-Айленду и теперь были на подступах к мосту Верразано. Эдвард Фрейхофф Сент-Джон, пробивающийся в одиночку, совал в нос каждому встречному значок представителя мэрии и прошел-таки через баррикады Линкольн-туннеля.
Пришло время Стиву Бэкстеру сыграть ва-банк. С решительным видом он отважно ступил на территорию дурной славы вольного порта Хобокен.
Над хобокенским берегом сгустились сумерки. Перед Стивом в свете лунного серпа один к одному стояли аккуратненькие быстроходные кораблики хобокенского флота контрабандистов. Кое-где на палубах уже был принайтован груз — блоки сигарет из Северной Каролины, ликер из Кентукки, апельсины из Флориды, наркотики из Калифорнии, оружие из Техаса. Каждый ящик имел официальное клеймо «Контрабанда. Налог уплачен». Да, в этот злосчастный век зажатое в тиски правительство было вынуждено облагать налогом даже нелегальные предприятия, придавая им тем самым полулегальный статус.
Тщательно выбрав момент, Бэкстер шагнул на палубу суденышка с острыми обводами и залег между душистыми тюками с марихуаной. Катер был готов к отплытию в любую минуту; только бы его не нашли во время короткого рейса через реку…
— Эй ты! Какого дьявола тебе здесь надо?
Изрядно накачавшийся помощник машиниста, некстати вылезший из кубрика, застал Бэкстера врасплох. Услыхав его крик, на палубу высыпала вся команда. Перед этой жестокой, развязной оравой трепетали — убийство было для них плевым делом. Они были из той породы уголовников, которые разграбили Уихокен несколько лет назад, предали огню Форт-Ли и мародерствовали на всем пути до Инглвудских ворот. Пощады от таких не жди, Стив Бэкстер знал это. И тем не менее с великолепным хладнокровием сказал:
— Господа, мне очень нужно на тот берег Гудзона, с вашего позволения.
Капитан контрабандистов, здоровенный метис с обезображенным шрамами лицом и стальными мускулами, откинулся назад и захохотал.
— Перекинуть его на тот берег! — проревел он на грубом хобокенском наречии. — Ты, паря, спутал нас с паромом Кристофер-стрит!
— Что вы, сэр. Я надеялся…
— В могилу тебя сведут твои надежды!
Команда оглушительно захохотала, гордясь своим остроумным капитаном.
— Я готов заплатить за переезд, — сдержанно и с достоинством сказал Стив.
— Он, видите ли, готов заплатить! — прорычал капитан. — Силен, бродяга! Да таких мы возим без остановок до быстринки, а там башкой вниз!
Команда хохотала до судорог.
— Чему быть, того не миновать, — сказал Стив Бэкстер. — Позвольте мне в таком случае написать открытку жене и детям.
— Так у тебя красотка и мал мала? — переспросил капитан. — Чего же ты раньше-то молчал? Было время, и у меня на шее семейка сидела, да перемерли все от собачьей жизни. Повскакивали у них какие-то прыщики — и привет.
— Мне очень жаль, — чистосердечно посочувствовал Стив.
— Угу, — буркнул капитан, и выражение его лица смягчилось.
К нему протолкался коротышка впередсмотрящий.
— Эй, капитан, давайте кокнем его по-быстрому — и поплыли, пока маришка не сгнила.
— Ты кому приказываешь, шелудивая морда?! — разъярился капитан. — Иисус свидетель, маришка будет гнить, пока я не скажу «хорош»! А парня мне не замай. Сделаем доброе дело, разрази меня гром, если не будет по-моему! — Он повернулся к Бэкстеру. — Мы отвезем тебя, голуба. Так отвезем, за здорово живешь.
Итак, Стив Бэкстер, затронув невзначай слабую струнку в душе капитана, был спасен. Марихуанщики отчалили, и их кораблик вступил в борьбу с грязными серо-зелеными волнами Гудзона.
Но недолго музыка играла для Стива Бэкстера. На середине реки, как только они вошли в федеральные воды, ночной мрак разорвал свет мощного прожектора, и неприятный голос приказал им остановиться. Злая судьба столкнула их нос к носу с патрульным сторожевиком.
— Пропади они пропадом! — ревел капитан. — Бери налог и убивай, других дел у них нет! Но мы им покажем, кто мы такие! К оружию, братва!
Команда быстро стащила брезент с пулеметов, а оба дизеля катера вызывающе взревели. Искусно лавируя, кораблик контрабандистов мчался к спасительному нью-йоркскому берегу. Но сторожевик с огромной скоростью шел наперерез, и против его четырехдюймовок пулеметы были бессильны. Прямые попадания не оставили и следа от носового ограждения, вдребезги разнесли рубку, подсекли верхушки фок-штагов и срубили у бизани фалы правого борта.
Позорная сдача или смерть — другого выхода, похоже, не было. Но тут воздух сотряс громовой голос капитана.
— Держитесь, парни! — завопил он. — Поднимается западный ветер!
Пули сыпались градом вокруг него. И тут с запада накатилось огромна непроницаемое облако смога, обволакивая все своими черными щупальцами. Продырявленный там и сям кораблик ускользнул с поля боя; и его команда, сбросив противогазы, возблагодарила дымящиеся, заваленные мусором земли Секокаса. Как заметил капитан, скверный ветер тот, что не приносит пользы…
