благородных родов этого прекрасного королевства, та же кровь течёт во многих из вас, и по этой причине я заслуживаю того, чтобы быть выслушанным.
Я был рождён для богатства и роскоши, как и все мы, и с малых лет мне говорили, что Судьба и боги оделили меня такой милостью из-за того, что это предначертанное мне право как дворянина Бретонии. Из-за такого воспитания, я стал таким гордым, творческим и вспыльчивым человеком, каким сейчас и являюсь, и я без принуждения признаю, что в прошлом меня забавляло мнение, что все прочие люди были созданы только для того, чтобы подчиняться моим желаниям и что весь мир должен потакать моим прихотям.
Одним словом, я хочу сказать вам, что я сын своего отца, плод того, чему меня научил отец и его собратья из дворян Бретоннии. В действительности, я то, что из меня сделали обстоятельства, и они сделали меня истинным сыном Бретоннии. Я не вижу причины, почему я должен понести наказание за те дела и обстоятельства, которые я совершенно очевидно не могу контролировать».
Через короткое время Дольмансе был освобождён, хотя отныне он был изгнан из Бретоннии. Лишённый милости и высланный из своей собственной страны, Маркиз поселился в вольном городе Мариенбурге. Там он вновь встал на порочный путь, и через некоторое время, его истинная сущность стала очевидна местным властям. Было ясно, что Дольмансе больше не удовлетворяли те мелкие извращения, которым он предавался, и поэтому он предпринял крайний шаг, основав свой собственный ковен, посвящённый поклонению Слаанешу. Успех и размер его ковена был воистину громадным (чему в немалой степени поспособствовали личное обаяние Маркиза и его огромное богатство). Это сподвигло бургомистров Мариенбурга предпринять невиданный доселе шаг и запросить особую помощь у наших Храмовников Зигмара. Охотники на ведьм согласились, поставив единственным условием, что если они найдут достаточно доказательств, чтобы арестовать Дольмансе, то его отправят в Альтдорф, где он будет судим и казнён. Бургомистры согласились, и Дольмансе был схвачен и привезён в Альтдорф, чтобы встретить свою судьбу.
Я был свидетелем допроса Дольмансе самим маршалом Клементом из числа охотников на ведьм, и мне стало ясно, что, несмотря на очевидную извращённость, Маркиз крайне образованный и эрудированный человек. С особым разрешением, данным мне Теогонистом Фолькмаром и властью, которое оно даёт мне над некоторыми положениями канонов, я смог потребовать отложить казнь Маркиза, для того, чтобы получить знания из первых рук по поводу психологии и убеждений культиста Хаоса.
Со своей стороны, Маркиз согласился поговорить со мной, но до тех пор, пока я буду именно говорить с ним, а, не выражаясь его собственными словами, «проповедовать убогую веру зигмаритов». Да этот человек продолжает упорствовать в своей ереси!
Хотя я знаю, что я должен ненавидеть его за его преступления против нашей страны и нашей Святой Церкви, я без принуждения признаюсь, что учёный во мне находит трудным презирать человека, владеющего таким разумом и такими знаниями, как он. Я начал мою беседу с ним, изложив этот самый факт. Далее приводится запись его ответа и последующего разговора:
Альфонс Дольмансе: А почему вы должны, герр Рихтер? В конце концов, моя неудача не столько результат моих собственных мыслей и действий, сколько результат мыслей и действий других, более глупых людей! Я художник, учёный и эстет, и тот факт, что мои верования не соответствуют вашим собственным, это не очень-то хорошая причина для разумного человека, чтобы поддаваться ненависти!
Рихтер Клесс: Это так, Маркиз. Но вы должны признать, что с моей стороны это больше, чем проявление религиозной нетерпимости. Вы поклонялись запретному божеству, которое побуждает совершать самые ужасающие деяния во имя Его.
АД: Это преступление твоей собственной аскетичной религии, которая утверждает, что все творения Богов Хаоса ужасны. Очевидно, что этот довод ничего не стоит. Разве я ужасен? Нет, не отвечай. Я опасаюсь, что этот занудный Зигмар выбил из тебя слишком много рассудка, для того, чтобы ты дал мне честный и обоснованный ответ. Подумай вот над чем: если Боги Хаоса представляют только страдание и мерзость, то у них будет мало приверженцев, а без душ приверженцев, что питают и движут их вперёд, их сила, в конце концов, начнёт исчезать из нашего мира. Почему они должны наносить себе вред, отвращая свою паству?
РК: Значит, ты веришь, что Хаос предлагает нечто иное, чем вечное проклятие?
АД: Конечно, я верю в это! И это нечто большее, чем простая вера, Рихтер. Гораздо большее. Хаос предлагает быстрое исполнение мечтаний и услаждение Самости. И из всех богов Хаоса, Повелитель Слаанеш делает это предложение самым искусительным образом.
РК: Значит, ты принял зло просто для «услаждения Самости», как ты выразился?
АД: Ты забегаешь вперёд, Рихтер. Скажи мне, что ты подразумеваешь под словом «зло»?
РК: Я считаю, что зло, по крайней мере, в случае с культистом Слаанеша вроде тебя, будет означать распущенность и неописуемые извращения, ведущие к себялюбивому, исполненному поиском наслаждений безумию.
АД: О, как это характерно для вас. Что же, я уверен, что некоторые буйные последователи моего Повелителя Слаанеша могут произвести впечатление «распущённых» и «неописуемо извращённых безумцев» - по крайней мере, с вашей точки зрения, но, надо признать, что подавляющее большинство Его смертных последователей – утончённые и образованные люди, такие же, как я. Такие же, как ты.
РК: Я не такой, как вы.
АД: Ты так уверен? Я знаю много священников, что отвернулись от своих угрюмых религий, чтобы вкусить удовольствий Слаанеша. Почему ты думаешь, что ты совсем другой?
РК: Я знаю, что для меня нет ничего привлекательного в жестокой извращённости, которой жаждет ваш отвратительный бог.
АД: Отвратительный? Разве наслаждение отвратительно? Почему ты считаешь, что Повелитель Удовольствий жаждет только извращённости от Своих последователей? Слаанеш, помимо всего прочего, также является олицетворённым проявлением удовольствия, и, что ещё более важно, желания исследовать удовольствия. Ему безразлично, как мы достигаем этого удовольствия, достаточно того факта, что испытываем его.
РК: Ты хочешь сказать мне, что твоему богу нет дела до разврата? Мы оба знаем, что это неправда.
АД: Я не сомневаюсь, что Слаанеша радуют все поступки, что доставляют нам чувственное удовольствие. Но, с позволения сказать, ты слишком зациклен на том, что ты называешь «развратом». Несмотря на весь наш несомненный интеллект, мы, люди, всё-таки создания природы. Всякое чувство или влечение, которое мы испытываем, а также поэтому и каждое действие, что мы совершаем, есть результат нашего естественного состояния бытия, а не просто давления на нас какой-то коварной внешней силы.
РК: Итак, ты утверждаешь, что Слаанеш не потворствует гедонизму во имя Своё?
АД: Вовсе нет. Я пытаюсь сказать, что боги не что иное, как отражения наших собственных чувств и влечений, они результат наших желаний, а не их собственных. Вы не можете осуждать никого из них за то, что они делают, ибо они не больше, чем просто проекции тех процессов, что делают нас людьми. Мы – это они, и они – это мы.
РК: Но Боги Хаоса представляют собой только крайности! Ни в одном из них нет никакой добродетели.
АД: Ох, Рихтер, почему вы, зигмариты, всегда так повёрнуты на «добродетели», как будто бы вы одни являетесь её хранителями? Такой образованный человек, как ты, наверняка изучал историю. Ты должен был заметить, что нет никакой неизменной морали, а есть громада преходящих убеждений, которые меняются от века к веку. И все те вещи, которые ты считаешь добродетелями, они просто поименованные
