— Если так, помоги нам Господь, — отозвался герцог. Жасмин, вновь превратившись в гостеприимную хозяйку, обратилась к Деверсам:
— Леди Джейн, сэр Шейн, вы, разумеется, знакомы с нашим добрым Сэмюелом Стином. А это мой кузен, отец Кал-лен Батлер.
— Милорд, миледи, — поклонился священник. Леди Джейн едва заметно наклонила голову, но тут же отвернулась. — Рад снова видеть вас, Шейн Девере, — продолжал Каллен, игнорируя грубость леди Джейн. Слишком хорошо знал он ее репутацию, чтобы оскорбиться наглым выпадом. Для нее достаточное наказание уже и то, что приходится сидеть рядом с католиком.
Отец Батлер злорадно усмехнулся, но тут же мысленно попенял себе за недостойные мысли. Нужно не забыть наложить на себя епитимью и в знак покаяния прочитать на ночь не менее трех «Аве».
— Отец Батлер! Полагаю, вы недавно виделись с Кайреном? — с горечью осведомился сэр Шейн.
— Разумеется. Мы видимся довольно часто, — коротко ответил тот. Нет смысла сыпать соль на раны. В конце концов, не он и не церковь отвечают за поступки Кайрена Деверса.
— Похоже, молодые люди уже успели подружиться, — жизнерадостно отметил преподобный Стан. Присутствующие дружно закивали.
— Красивая пара, вы не находите? — продолжал преподобный.
Общий одобрительный гул был ему ответом.
— Для прочного союза требуется больше, чем просто смазливые лица, — резко выпалила леди Джейн.
— Несомненно, — согласилась Жасмин.
— Возможно, — вмешался Каллен Батлер, — леди Фортейн хотела бы проехаться верхом вместе с мастером Уильямом.
— Прекрасная мысль! — обрадовалась Фортейн. Ей хотелось поскорее убраться из зала. Сэр Шейн показался ей довольно приятным человеком, но леди Джейн, несмотря на льстивые речи, не понравилась с первого взгляда. Кроме того, девушке хотелось побыть наедине с красавчиком Деверсом, получше узнать, что он собой представляет. Может ли между ними загореться искорка страсти?
— Хотите прогуляться? — спросила она.
— У меня нет лошади, — с сожалением покачал головой Уильям. — Мы приехали в карете.
— Об этом не беспокойтесь, — засмеялась Фортейн. — Авали, прикажи оседлать коней. Я пойду переоденусь во что-нибудь более подходящее. Ты позволишь, мама?
— Разумеется, — кивнула Жасмин, поняв замысел дочери. Фортейн выбежала из зала, вскоре вернулась и, позвав Уильяма, снова исчезла.
Молодой человек, широко улыбаясь, последовал за ней, не обращая внимания на злобное шипение своей мамаши:
— Ваша дочь ездит по-мужски? В штанах?! Уильям не слышал, что ответила герцогиня, но не сомневался, что она нашла достойные слова. Сам он находил костюм Фортейн очаровательным, а штаны облегали стройные ноги и круглый задик. Наряд дополняла белая сорочка с широкими рукавами, поверх которой надевался темно-синий шелковый дублет. Все это очень шло девушке.
Грум уже держал под уздцы двух лошадей, красивого, серого в яблоках, мерина, на которого немедленно вскочила Фортейн, и могучего вороного с блестящей на солнце шкурой.
— Его зовут Оберон. — сообщила Фортейн. — Вперед! Он послушно последовал за ней из ворот, по мостику и через деревню и, поравнявшись с девушкой, спросил;
— Почему вы не выбрали себе кобылку?
— Рори Магуайр, наш управляющий, считает, что мы с Громом очень друг другу подходим. Мне нравятся норовистые кони, такие, как Гром. А вы любите ездить верхом?
— Очень. Не нахожу особого удовольствия в том, чтобы, как отец, корпеть над счетами поместья.
— Поэтому мы и взяли управляющего, — согласилась Фортейн.
— И не боитесь, что он вас обокрадет? Ведь он ирландец, а все ирландцы — воры.
— Но и вы тоже ирландец, по крайней мере со стороны отца, — возразила Фортейн.
— Я всегда считал себя британцем, — отрезал Уильям.
— Вы родились здесь. Живете здесь. Ваш отец — ирландец. Кто же вы в таком случае? — рассудительно ответила Фортейн. — Вот я — другое дело. Мой отец — англичанин. Отчим — шотландец. Мать — индианка со стороны отца, а в жилах ее матери текла кровь ирландцев, французов и англичан. Я племянница ныне царствующего Великого Могола, а мои единокровные братья Лесли — родня турецкому султану. Словом, Уильям Девере, у нас мощное фамильное дерево, длинные и густые ветви которого давно перепутались так, что сам дьявол их не расплетет.
— Вы просто поразительны, — выпалил Девере. — Никогда в жизни не встречал девушки, сколько- нибудь напоминающей вас. Почему вы хотите выйти за меня?
— Я не говорила ничего подобного, — покачала головой Фортейн. — Мне еще предстоит найти любимого, а о том, чтобы идти к алтарю с первым встречным, и речи быть не может. Пусть все это, на ваш взгляд, чересчур романтично и глупо, но уж такова я, Уильям Девере.
— Друзья зовут меня Уиллом, — сообщил молодой человек. — Надеюсь, вы полюбите меня, Фортейн, что же касается меня, я уже обожаю вас. Вы такая живая и пылкая!
— Какой прелестный комплимент, Уилл! — с улыбкой пробормотала Фортейн. — О, взгляните! Это дерево, на котором мать велела повесить убийцу моего отца. Вон на той толстой ветке. Говорят, она даже не поморщилась, когда приказала удавить его отцовским поясом, и смотрела, как он корчится в муках. Он намеревался убить маму. Они с отцом отправились на прогулку, но по пути остановились поговорить с моей старшей сестрой Индией. Та попросила посадить ее на лошадь, и мама нагнулась, чтобы взять ее на руки, но тут прогремел выстрел, и отец упал с седла. Крестьяне, прибежавшие с полей, заметили блеск мушкета на холме и, ринувшись туда, поймали злодея. Он оказался бывшим управляющим, которого мама выгнала. Представляете, негодяй набрался наглости признаться, что хотел расправиться именно с ней!
— А за что она выставила его? — полюбопытствовал Уильям.
— За жестокость и ханжество. Выгнал жителей из Магуайр-Форда только за то, что они оказались католиками. Собирался населить деревню одними протестантами. Кроме того, он считал, что мама слишком дерзка и развязна для женщины и к тому же успела околдовать отца.
— Значит, вы не одобряете практику изгнания католиков, — заключил Уильям.
— Нет, разумеется. Зачем избавляться от порядочных, трудолюбивых людей только потому, что они слушают мессу, а не проповедь?
— Стоит зазеваться, как они нас прикончат, — уверенно объявил он.
— Да? А вы на их месте не сделали бы того же самого? — раздраженно бросила Фортейн. — Вы что, за дурочку меня принимаете, Уилл Девере? Поверьте, с обеих сторон льются потоки грязи. Сколько злобы, сколько лицемерия! Я прекрасно это понимаю и уверена, что было бы куда спокойнее, если бы англичане всего лишь правили страной и предоставили ирландцам жить в мире. Но нет, англичанам нужно во все сунуть нос, поэтому ирландцы сопротивляются изо всех сил. Настоящее безумие!
— Для молодой девушки вы слишком много размышляете, — заметил он, когда они отъехали от рокового дерева.
— Значит, образованные девушки вам не по душе, Уилл?
— Меня учили, что обязанности женщины — вести хозяйство, наблюдать за слугами и воспитывать детей, заботиться об их благополучии, духовном и телесном, а также во всем угождать мужу, чтобы он всегда торопился домой, в обитель мира и покоя.
— И по-вашему, для этого женщине не нужно образование? — серьезно спросила Фортейн.
— Моя мать учила дочерей всем тонкостям домоводства… — начал Уилл.
— А могут они писать? Считать? Говорить на других языках, кроме родного? Знают ли они историю своей страны и сумеют ли показать на карте Новый Свет? Посмотреть на небо и назвать звезды?
— Зачем им все это нужно? — удивился Девере.
— Если не ведаешь грамоты и арифметики, как разобраться в счетах? Как увериться, что управляющий тебя не обманывает? Выучив другие языки, можно разговаривать с немцами и французами. Что же до всего остального… просто забавно знакомиться со всякими интересными вещами. Знание дает нам силу, Уилл. Все женщины моей семьи получили достойное образование. Я намереваюсь обучать моих детей, как сыновей,
