— Нет, мое сокровище. Кто же будет учить вас искусству покорности? По ночам я буду охранять ваш сон.
— Мне нужна ванна, — потребовала Люсинда. — Я вся липкая от вашего пота и соков, сэр.
— Разумеется, — учтиво кивнул он. — Я немедленно прикажу слугам все приготовить. Они в полном вашем распоряжении, особенно когда Полли будет занята в другом месте. Мне нужно вернуться в амфитеатр и проверить, пришли ли деревенские девушки и все ли в порядке.
Он поклонился и вышел, оставив Люсинду голой и донельзя рассерженной. Дрожа от холода и гнева, она огляделась. Но тут дверь приоткрылась, и Люсинда в отчаянии поискала глазами что-то, чем можно было бы прикрыться. Однако на кровати не было даже покрывала. На пороге появился лакей в распахнутой на груди ливрее и белом парике. Поспешив к камину, он немедленно зажег сложенные там дрова, поднялся и улыбнулся Люсинде, пытавшейся отступить за прикроватные занавески.
— Ванну сейчас принесут, миледи, — с поклоном сообщил он. — Какие духи вы предпочитаете?
— Лаванду, — выдавила Люсинда.
— Прекрасно, миледи. Меня зовут Джон. Мне и моим собратьям приказано прислуживать вам. А вот и ванна. Возможно, она несколько старомодна, но мы сумеем угодить вам и вымыть такую знатную госпожу.
— Я вполне способна вымыться сама! — надменно обронила Люсинда.
— У нас приказ, миледи, — тихо объяснил Джон.
Люсинда молча ждала, пока два других лакея наполняли водой круглый дубовый чан. Джон на несколько минут исчез и вернулся с флакончиком, содержимое которого вылил в ванну. По комнате распространился запах лаванды. Он с улыбкой протянул руку Люсинде, пока остальные хлопотали, развешивая перед огнем полотенца. Люсинде ничего иного не оставалось, как принять предложенную руку и сесть в чан. Джон заколол ей волосы на затылке и взял большую губку. Намылив ее куском твердого мыла, он стал тереть спину леди Люсинды и поливать теплой водой. Другой лакей вложил в ее руку рюмку с ароматным ликером.
— Так приказал Повелитель, миледи, — пояснил Джон. — Пожалуйста, выпейте.
Люсинда пригубила ликер, благоухающий спелой земляникой. Восхитительный вкус!
Она осушила рюмку, пока Джон мыл ей плечи и шею. Когда его руки скользнули по ее груди, Люсинда удивилась тому, что не испытывает ни малейшего стыда. Да и Джона, казалось, ничуть не волнует, что губка касается пухлых холмиков и начинающих твердеть сосков. Он даже улыбнулся, когда они гордо восстали. Потом настала очередь более интимных мест. Люсинда застыла, но ничего так и не произошло.
— Пожалуйста, встаньте, — попросил он, и, когда она послушалась, губка прошлась по упругим лунам ее ягодиц, проникла между ними легкими круговыми движениями.
Люсинда почувствовала, как горит лицо. И не только лицо, но и все тело. Струйки воды стекали по коже, невыразимо возбуждая ее. Она попыталась сосредоточиться на чем-то еще, но заметила только, что у всех трех лакеев заметно вздулся перед синих атласных панталон.
Джон вынес ее из ванны, и двое молодых людей немедленно пустили в ход нагретые полотенца. Чтобы прекратить эти ласки, более похожие на пытки, Люсинда попыталась вытереться сама.
— Но, миледи, — мягко увещевал Джон, — вы не должны мешать нам. Мы не смеем ослушаться Повелителя, иначе потеряем место, а, говоря откровенно, где найдешь еще столь приятную должность? Пожалуйста, позвольте Дику и Мартину закончить.
Люсинда опустила руки, и лакеи вновь принялись ее вытирать, а выполнив свои обязанности, отнесли ее на постель и уложили.
— Где мои вещи? — спросила она Джона. — Мне нужна ночная сорочка.
— Повелитель запретил давать вам одежду, миледи, но, следуя его указаниям, мы скоро вас согреем.
Он расстегнул ширинку и высвободил свое достоинство. Остальные последовали его примеру.
— Не думаю… — нервно пробормотала Люсинда.
— Но вы и не должны ничего думать, миледи, — перебил Джон. — Вам нужно только наслаждаться.
Люсинда впервые взглянула на него как на мужчину. Довольно приятный, правда, среднего роста, но коренастый и мускулистый.
— До сегодняшнего вечера, — пожаловалась она, — я знала лишь одного мужчину.
— Как и должно быть, миледи, но теперь вы на попечении Повелителя. В его отсутствие мы дадим вам урок угождения. Вы научитесь как получать, так и давать удовольствие. Как думаете, миледи, ваш муж был хорошим любовником? Даже добродетельные женщины должны чувствовать это.
— Он был нежен и добр, — не задумываясь ответила Люсинда. — Думаю, со временем я полюбила бы его.
— Но особенно страстным его не назовешь, верно? — догадался Джон. — Здесь, в доме Повелителя, мы научим вас страсти, и вы сможете пленить и покорить будущего мужа своим искусством. Вам это наверняка понравится, миледи.
— Скорее всего, — согласилась Люсинда, — хотя те трое болванов, которые заманили меня сюда, вряд ли воспользуются моими знаниями.
Она вдруг заметила, что, пока говорила с Джоном, остальные двое легли по обеим сторонам и играют с ее грудями. Взгляды ее и Джона встретились, и он улыбнулся.
— Разве вам неприятно, миледи? — спросил он, поглаживая ее бедро. Люсинда на мгновение прикрыла глаза. Действительно, ощущение было невыразимо приятным. Она слегка потянулась и блаженно замурлыкала, чьи-то губы впились в ее сосок.
— М-м… — пробормотала она, когда второй сосок удостоился той же ласки. Ее груди сосали одновременно! Как восхитительно! До этого она не испытывала ничего подобного!
Сильные пальцы мяли ее тело, зубы и языки терзали чувствительную плоть. Джон гладил кустик темных завитков. Люсинда невольно развела ноги, когда он сжал мягкий треугольник.
— У вас такой пухленький холмик! — выдохнул он. — Я люблю женщин с таким сладким лоном.
Он приоткрыл складки ее нижних губ и стал играть с твердой горошинкой.
— Вам нравится, миледи?
— Да, — чуть улыбнулась Люсинда.
— Вы заметно повлажнели, — сообщил он, все быстрее работая пальцами, потирая, надавливая, проникая глубже в ее любовные ножны.
Дверь в спальню отворилась, и вошел Повелитель. Улыбнувшись сладострастной сцене, он немедленно стал скидывать одежду.
— Ну что, жадюги, можете оставить в покое груди леди и помочь мне снять сапоги? — обратился он к Дику и Мартину.
Разочарованные, парни тем не менее резво спрыгнули с кровати и бросились к хозяину. Потом он жестом отпустил их, и оба, помахав на прощание Люсинде, покинули комнату. Повелитель присоединился к лежащим и потребовал:
— Ну же, Люсинда, поиграй с моим «петушком», будь хорошей девочкой.
— Ты не сказал «пожалуйста», — поддразнила она. — О-о, Джон, продолжай, ты прекрасно справляешься!
Глаза в прорезях маски чуть сузились.
— Вижу, Люсинда, ты плохо усвоила урок покорности. Джон, переверни ее поперек постели, так, чтобы голова лежала на краю. После ты знаешь, что делать.
— Да, милорд, — кивнул лакей, выполняя приказ, хотя Люсинда принялась протестовать. Не слушая возражений, он взгромоздился на нее и бесцеремонно врезался в любовное гнездышко.
— Повелитель считает, что вы нуждаетесь в хорошей скачке, миледи, и я счастлив угодить ему и вам, — ухмыльнулся он.
Люсинда вскрикнула, но тут же задохнулась, когда Повелитель вложил ей в открытый рот свое мощное копье.
— Ты справишься с обоими, сокровище мое, — уверенно сказал он, — и сумеешь возбудить меня любым
