не под силу быть врачом будь хоть санитароми если эти книжки так необходимыты сказал там не судите да не судимынынче в конце дней на их стремительном склонея позволю себе поймать тебя на словепусть в аду на кресте с двумя другими вместеприбьют меня во искупленье божьей местинавеки с надписью чтобы буквы виднысуд отменяется ни на ком нет вины
«на барабане и трубе…»
на барабане и трубеигрок в огромном матчекак сталь светла река в рукегорите горы ярчетам дым мембранами звеняоткуда жди подмогикак тверже жить и ты землявся колесом под ногидорогой рожь пусть компас вспятьслить горний гром в коробкус восьмой строки работа спатьколени к подбородкукто волк от штормовых широтраз во весь рот замазкарека ужасная в животиз жарких жерл дамаскаумри в сиреневой красепотом коты и кония тот кто человек как всено извлечен из кожирожусь наружу из метрочтоб детство не дремалодля вас еще почти никтоно для себя немалоуж если жить а вам порапрямее нерв и венав женеве спрятаны праваорла и человекапрочь из-под кожи наготумир где вещам невмоготулюдей коротких трататы зажигающий огнипока в горах гремят ониорла над временем хрании рыбака и брата
«стрекозам сезон то ли ягодный сбор…»
стрекозам сезон то ли ягодный сборпространство под крыльями крепчев долины вода снаряжается с горс востока кочевьями вечерлениво петляя узорами тьмыподумать что птицы но вдруг это мывнизу невещественный шелест телегперуном точней чем вотаномтам вящий на конском кадавре олеглев лосев с большим чемоданоммы вдоволь удоды пора брат поратуда где от бронзы дубеет полапокуда в воздушном потоке вздремнуподжав неудобную ногувозьми аполлон из колчана стрелуи в глаз перелетному богумне голос восторга и очи совыгде смерклось а в сумерки все мы своивот облачный с черных обочин табунгде небо горами обутоаж кажется если в ком жизнь наобумты все же гандлевский кому-тоза временем вовремя быстрый поспелкто страсть комсомолки в парадной воспел
