* * *
Пусть мне твердят, что мир наш вечен,
Но если я умру,
Мир для меня сгорит, как свечи
Сгорают в прах к утру.
Исчезнут боль, любви устои,
Морали суета.
Коль я умру, весь мир накроет
Глухая пустота.
Навеянное Иссой
Журчанье чуть слышно в безмолвной ночи
Песней без нот;
Снежный покров на земле неживой
Девственно чист,
Лишь у ворот он являет собой
Навеянное Иссой-2
Облетает листва с удрученного клена,
С отвращением падая в грязь.
Беззащитно стоять будет клен обнаженным
До весны, никого не стыдясь.
И когда новый лист, закружив над землею,
Упадет, не задев никого,
Мир, охваченный глупостью и суетою,
Не заметит паденья его.
Навеянное Иссой-3
Словно проснулись сверчки и пичуги,
Луг осмелел,
Близкими стали далекие звуки,
День посерел.
Свежесть несёт набежавшая туча,
Зной бороздя.
Как тяжела, и душна, и тягуча
Жизнь без дождя.
* * *
Осень. Вечер. Угрюмая улица.
В энергетическом кризисе
Фонари отвратительно щурятся,
Словно бес от строк катехизиса.
Спотыкаясь, прохожий ругается, —
Полумрак грозит ему травмами.
Свет с трудом сквозь листву пробивается,
На асфальт ложась криптограммами.
* * *
К небу дым, как ласточка, взовьется
И застынет, схваченный зимой,
Набежало облако на солнце
И закрыло тонкой пеленой.
Облако уйдет и заискрится,
Как алмазы, свежий белый снег.
Мир в единый миг преобразится,
Зазвенит, как яркий, легкий смех.
* * *
Чистота, блаженство, чистота,
Горечь, слезы, боль и сожаление.
Не беда, что горько, не беда,
Лишь была бы радость вдохновения.
Чистота, мирская чистота, —
И в душе, и в теле, и в мышлении.
Ерунда — блаженство, ерунда!
Ерунда и горечь... К сожалению.
