двоих практикантов.
Исаковы охотно поехали в дальнее лесничество, хотя Леша ясно видел, что Чойский лесхоз доживает последние дни. Зато моментально остыл Лесенный: наверное, думал, что приедет на готовенькое, в лесной рай. Он не захотел работать ни заведующим производством, ни мастером. Съездил в Бийск, вернулся без академического значка.
— Где значок? — полюбопытствовал Виталий.
— Снял. Не надену, пока не буду работать по специальности.
— Я ведь охотовед, Слава, а пока занимаюсь бочками и санями.
— Не все же такие чокнутые…
— Знаешь что? — Виталий, как всегда, весело улыбался. — Катись-ка ты от нас колбаской!
Вскоре Лесенный действительно устроился рядом с Барнаулом и, как передавали, снова нацепил значок выпускника академии.
Виталий и Леша привезли в Чою свою сумасшедшую энергию. Ребята быстро закончили строительство омшаника для зимовки пчел, начали создавать научный музей, но главное — новички вдохнули новую веру в мечту. К этому времени организовалось в Москве Главное лесное управление, независимое от других ведомств, и Виталий с Сергеем решили сразу же обратиться туда с предложением создать комплексное кедровое хозяйство на худой конец на небольшой территории.
В комнате Сергея, где собралась вся молодежь, заверещал телефон. Это была Москва. Сергеи схватил трубку.
— Этот опыт нужен ведь не только Алтаю! — кричал, надрываясь, Сергей в телефонную трубку. — Ведь вся Сибирь ждет, когда мы попробуем!
— Меня-то ты хоть не агитируй! — донеслось еле слышно, будто с другой планеты. Голос был знакомый, памятный.
— Что? — Он был бледен. — Что вы сказали?
— Нас, говорю, не агитируй. Выбирайте место! Хорошее место выбирайте! Примем окончательное решение…
Сергей медленно положил трубку на аппарат, увидел двадцать пар напряженных, как перед расстрелом, глаз, счастливо рассмеялся.
Назавтра он с Виталием ускакал в тайгу искать новое место. Центральная усадьба комплексного комсомольского хозяйства должна располагаться в мощных кедрачах, к которым не скоро доберутся заготовители. А когда прошло десять дней и все уже начали тревожиться, приехал в Чою Леша Исаков и успокоил:
— Передали с егерем, что они на Уймени. Да бросьте вы киснуть, ничего с ними не случится. Эти сибиряки в тайге, как дома! А вы знаете, какой разговор у меня состоялся с директором леспромхоза?
— Ну? — спросил Володя Ивахненко.
— Увидел, как я развернулся на кордоне, говорит: «Переходи ко мне, тыщу двести в месяц положу…»
— Ну?
— Он думал, что я продам мечту за пятьсот рублей…
— Молодец, Лешка! — воскликнул Коля Новожилов. — Жалко только, что достанется этому директору все, что мы настроили.
— Пусть! Зато никто не скажет, что комсомольцы зря эту землю топтали…
Друзья до ночи сидели у Володи Ивахненко, мечтали о будущем, уже как взрослые, вспоминали все, что было за эти годы.
Сергей с Виталием приехали уже по снегу — усталые, заросшие черными бородами. Накинулись на письма. Марья (так называл жену Сергей) писала, что ей дали повышенную стипендию, а биологический факультет МГУ берет шефство над их лесхозом. Демобилизованный солдат Леонид Исаенко сообщил, что выехал к ним из Крыма.
А утром на комсомольском собрании Сергей и Виталий рассказали о своем путешествии. Стоят в бассейне Уймени и Пыжи могучие кедрачи, за тучи цепляются. Шишки крупные, как ананасы. Место там водораздельное, сухое, бескомарное. Маралы бродят, много соболя и белки. Прорежить старые гари — кедросад будет. Луга, чудесные медоносы, ягоды, пропасть маральего корня. Есть даже «золотой корень», который медицина только что узнала. Работать круглый год. Весной — в маральнике и на посадках, летом — сбор корня, ягод, грибов и живицы, осенью — добыча ореха, зимой — вывозка его, заготовка древесины, пушнины, смолы…
— Учтите, налегке отправимся. — Сергей обвел всех сияющими глазами. — Заберем только книги, экспонаты нашего музея, машины, пасеку и лошадей…
— И мы все-таки покажем, — добавил Виталий, — какая при коммунизме тайга будет. Надо кому-то сейчас ехать в край, хлопотать…
— Шипунову!
— Поезжай, Серега! — зашумели все. — Помни клятву: не отступать!
Сергей уехал в Барнаул. В его отсутствие районная комсомольская организация на своей конференции, где вдохновенно выступил Виталий Парфенов, взяла шефство над комплексным лесхозом. А перед отъездом на областную конференцию Виталий Парфенов и Володя Ивахненко получили телеграмму: «Крайисполком принял решение об организации нашего лесхоза на Уймени. Совнархоз снова против. Выезжаю пробивать в Москву. Да здравствует мечта!
Эта маленькая повесть готовилась к печати, когда, 28 декабря 1959 года, Совет Министров РСФСР отдал распоряжение № 8285-Р о выделении для комплексно-опытного кедрового хозяйства 71,4 тысячи гектаров тайги в центре Прителецкого лесного массива. Скоро комсомольцы, о которых мы сегодня рассказали, двинутся в глухую алтайскую тайгу. Они отдают себе отчет в том, что едут не к теще на блины, они добровольно обрекают себя на лишения и трудности, чтобы воплотить свою дерзкую и благородную мечту — приголубить кедр и взять у этого славного сибирского дерева все, что оно способно дать.
Таежная целина Сибири много лет ждала такого производственного и научного эксперимента. Газетные и журнальные статьи о сибирском кедре всегда вызывали уйму откликов, по которым можно было судить о том, какое несметное число кедролюбов заботит судьба этого дерева будущего. Одни видели в нем прежде всего масличный орехонос, другие — покровителя таежной флоры и фауны, третьи — защитника вод и посевов, четвертые — неисчерпаемый источник технического сырья, пятые — носителя таинственных лечебных свойств и средство сказочного украшения наших городов. Все они правы: ни одно дерево на земле не может принести столько пользы, как сибирский кедр…
Несмотря на то, что много преград стояло на пути и много ошибок было сделано, особенно в самом начале, комсомольцы победили в трехлетней борьбе за свою большую мечту. Иначе быть не могло — смелые и настойчивые люди, подлинные хозяева жизни в наши дни всегда победят, если они правы, если ими движет святая идея служения своему народу. Но сделан был только первый шаг, и немало еще трудностей ждало впереди.
Вскоре друзья сообщили по телефону в редакцию, что Алтайский совнархоз пытается отнять в отведенной зоне несколько кедровых массивов и притязает на трактор «С-100», которым гордятся комсомольцы. Но все это уже было не страшно: мечта пробила путь! Ребята деятельно готовились к переезду на Уймень. В феврале вернулись на лыжах с Уймени семеро студентов-биологов МГУ во главе с Машей Шипуновой — на территории комсомольского хозяйства они учитывали беспризорных маралов. Только в четырех урочищах были зарегистрированы 200 благородных оленей. Пять урочищ остаются необследованными…
Живет Мечта! Живет Кедроград! В его опыте заинтересован не только Горный Алтай, но и вся Сибирь. Окончательная победа придет лишь благодаря коллективным усилиям тысяч людей. И пусть кедр осенит своей кроной молодых энтузиастов! Пусть комсомольцев всех кедровых районов Сибири и Урала окрылит мечта Сергея Шипунова, Николая Новожилова, Виталия Парфенова и других — мечта, делающая вкусным черствый хлеб испытаний.
Шумит, ходит под ветром кедровая тайга, будто хочет сказать людям: «Друга не оставляют в беде, а я ваш друг. Помогите мне, и я воздам сторицей — вам, детям и внукам вашим…»
