— Ммм-ццу! — прозвучал в ответ страстный поцелуй.
Журнал «Ньюсуик»: «Майкл Вильсон, 29 лет, на прошлой неделе объявил через местную газету о том, что он женится на Рэчел Фитлер, 77-летней мультимиллионерше, американской старой деве, которая доводится родной теткой миссис Нельсон Рокфеллер. Вильсон служил официантом в отеле Брекера в Палм- бич, а она наняла его к себе шофером за 100 долларов в неделю. Месяц спустя Майкл сделал ей предложение, и она дала ему 115 долларов на обручальное кольцо».
Пробивной официант неспроста дал объявление в газету. Напав на золотую жилу, он решил ее застолбить. Жила — мисс Рэчел — имела родственников, и он понимал, что они вряд ли с удовольствием выпустят из рук тетино мультимиллионное богатство и канатные фабрики, от которых это богатство пришло.
«Пожалуй, я чувствовала бы себя лучше, если бы он был постарше, но изменить наше решение уже не может никто!» — исповедовалась корреспонденту «Ньюсуик» своенравная мисс Фитлер. «Я не знаю, влюблены ли мы в понимании девушки 18 лет, но мы очень подходим друг другу». На вырвавшийся у корреспондента вопрос: «В каком смысле?» — она ответила: «Мы оба очень любим кататься на автомобиле».
Роскошный дом в Вилланова Па, имении мисс Рэчел, широко раскрыл гостеприимные двери перед Майклом. Как-то, придя в ее лазоревую гостиную, жених нежно сказал своей избраннице:
— Прошу тебя, моя звездочка, убери от меня к свиньям собачьим рокфеллеровских адвокатов. Чтоб я их больше не видел! Вчера они пытались всучить мне какие-то несчастные 48 тысяч долларов, чтобы я отказался от женитьбы. Легко сказать! Разлука с тобой разобьет мне сердце.
— Я твоя навеки! — прошамкала молодая.
— Нет, моя стрекозочка, это не разговор, — нетерпеливо остановил ее жених, ловко увертываясь от поцелуя. — Давай точно установим, что я буду иметь за счастье быть твоим мужем.
— Гадкий мальчишка, я же тебе говорила: две фабрики и миллион деньгами.
— Но, дарлинг, пока мы тянули резину, цены на товары первой необходимости выросли на тридцать процентов.
— Ну хорошо, пусть два миллиона деньгами, мой песик!
— Надо еще накинуть, хозяйка! Ты пойми, моя курочка, ведь сейчас инфляция! Сама понимаешь, кризис! Все дорожает! Прямо не знаю... Не продешевить бы...
— Три миллиона!
— Э-эх, где наша не пропадала!
Возлюбленные ударили по рукам.
Накануне свадьбы добропорядочный жених повез свою нареченную знакомиться с родителями. Он, конечно, предупредил их, что везет не Софи Лорен и не Джину Лоллобриджиду.
— Но она волочит ногу! — тихонько заскулила миссис Вильсон.
— У нее один глаз стеклянный! — прошептал мистер Вильсон.
— Вы можете говорить громко, — успокоил родителей Майкл, — без слухового аппарата она все равно ничего не слышит.
А был ли Тхиеу?
На протяжении всех долгих, тяжелейших лет, когда вьетнамский народ вел героическую борьбу за победу и независимость своей родины, крокодильцы оружием сатиры оказывали ему посильную помощь — в десятках фельетонов и карикатур высмеивали американских агрессоров и их южновьетнамских прихвостней. На историческую победу вьетнамского народа «Крокодил» откликнулся фельетоном Татьяны Шабашовой, которая сатирическим пером подвела итоги правления американской марионетки — южновьетнамского диктатора Тхиеу.
У бывшего президента Южного Вьетнама Нгуен Ван Тхиеу много родни. И, естественно, она сильно переживала смещение члена своей семьи с высокого президентского стула.
— Допрыгался! — сокрушенно тряс бороденкой старый, почтенный дядя.
Он понуро сидел с трубочкой на крылечке «Дворца независимости» — резиденции президента — и думал о превратностях судьбы. Еще вчера он был дядей президента. Сегодня он просто дядя.
Десять лет пролетело с того дня, когда его племяш, его любимец Нгуенчик, стал главой военной хунты. В июне 1965 года газета «Нью-Йорк таймс» писала: «По мнению американских официальных лиц, Тхиеу — наилучший кандидат на пост главы южновьетнамского правительства». Потом главу военной хунты красиво переименовали в «президента». Ах, как в те дни радовался дядя! Как он восхищался президентом США Джонсоном! Ведь это он выдвинул Нгуена. А директор ЦРУ Ричард Хелмс? Он просто души в Нгуене не чаял!
За что же теперь?..
Дядя поежился. Из дворца дуло, хлопали двери. Какая-то чернь с бесцеремонным шумом выносила вещички уволенного президента.
— А ну, дед, па-асторони-ись! — задиристо покрикивали грузчики, швыряя в грузовики президентский скарб. Скарбик был, надо думать, не из дешевых, ибо метавшаяся из дворца к грузовикам супруга президента сопровождала каждый ящик громкими возгласами: «Осторожно! Осторожно! Не кантовать, олухи!»
Эти крики, шум и беготня угнетали немолодую, незамужнюю тетю по материнской линии, наблюдавшую за погрузкой. Бледная, унылая тетя Мияу и в хорошие-то времена вечно чуяла недоброе, а сейчас, когда худшие ее опасения оправдались, совсем отчаялась. Говорили, что грустное, постное выражение лица и щуплую фигурку Тхиеу унаследовал от нее.
— Не слушал тетю! — желчно скулила она. — А ведь я говорила, предупреждала. Нет, я не переживу, если этот ферт, этот паук Чан Ван Хыонг сядет на место нашего Нгуена! Что он, умнее его?!
— Мияу, Мияу! Ты же умная женщина! Не завидуй. Все эти хыонги на минуту. Я видел, как он бегал по улицам и вербовал себе министров. Он хватал их за фалды, сулил всевозможные блага, а те на бегу отбивались от него. Они спешили на самолеты! Нет, здесь — всё. Всё рухнуло!
— Я это предвидела! Вы все радовались, что американцы потратили на нас полтораста миллиардов долларов, а я уже тогда говорила, что все это пойдет прахом!
— Мияу! — взмолился дядя. — Прошу тебя, не лезь в политику! Ну, что ты могла предвидеть? Американцы отвалили нам столько напалма, что можно было сжечь весь Вьетнам, а что получилось? Пшик! А какую технику нам поставляли! «Электронные носы», которые моментально улавливали приближение партизан. Бедный наш Нгуен, как уповал он на эти носы!
— Уповал! — нервно захохотала тетя. — Уповал на какие-то носы! С ума сойти можно! Я знала, чем все кончится, так и вышло! Все остались с носами — и Пентагон и Нгуен!
— Куаену Нгуену надо было соображать! — выпалила над дядиным ухом распухшая от слез кузина экс- президента. Отставка Тхиеу расстроила ее планы на брак: жених заявил, что не желает, чтобы в его семье пахло политическим трупом. — Как он мог верить этим лживым пентагоновцам, удивляюсь!
— А когда он подарил тебе тысячи гектаров плодороднейшей земли, ты не удивлялась?! — вскипел
