превращенная в величайшее Ухо и Глаз Вселенной, напрасно всматривалась и вслушивалась в два звездных кулака, столкнувшихся в гигантском космическом ударе, — из Персея не доносилось новых звуков, в нем не вспыхивало новых картин.
Лишь одно загадочное явление произошло незадолго до старта, но в тот момент мы не придали ему значения.
Альберт сообщил, что внезапно пропала одна из звезд скопления Хи, светило с единственной планетой, населенной разрушителями, — «зловредное» светило, по нашей терминологии.
— Взяло и пропало, было и не стало, — докладывал Альберт по СВП. — А звездочка неплохая — гигант класса К, абсолютная светимость около минус пяти — в десять тысяч раз поярче Солнца! И внезапно — нету! Исчезла из этого мира за считанные секунды, без потускнений и угасаний. Провалилась, как в люк, иного слова не подберу.
— Может, аннигиляция? — Меня встревожило сообщение Альберта. Если разрушители обладали искусством превращения вещества в пространство, то главное наше военное преимущество перед ними утрачивалось. — Вы не проверили, не расширяется ли скопление?
— Вы плохо относитесь ко мне, Эли, если думаете, что я немедленно не исследовал именно это — не появились ли каверны новых пустот? Никакого дополнительного пространства в Персее! Говорю вам, звезда просто пропала — и все.
— Наблюдения велись при помощи СВП?
— В оптике эта звездочка — мы ее назвали Оранжевой — будет мирно светить еще по крайней мере пять тысяч лет. Она исчезла в сверхсветовой области.
Станции волн пространства и на звездолетах, и на Оре были слишком слабы, чтобы зафиксировать пропажу и появление Оранжевой, зато мы хорошо рассмотрели ее в оптике. Звезда была эффектна — ярко-оранжевая, она затмевала своих соседей мятежным сверканием. Я и раньше замечал, что разрушители облюбовывают для своих селений именно такие звезды-гиганты поздних спектральных классов.
— Родная сестра Угрожающей, — сказал я Осиме. Сражения в районе Угрожающей еще были свежи в памяти.
Через три дня после первого сообщения Альберт передал, что Оранжевая появилась на прежнем месте и светит так же мощно и мирно.
История с пропажей звезды занимала нас недолго и не встревожила никого. Мы были поверхностны в суждениях, сейчас это надо признать. Никто не знает своего будущего. Не знал его и я. Нельзя требовать от человека больше того, что свойственно человеку.
Я не буду описывать движения к звездным скоплениям Персея, — об этом рассказал Ромеро. Упомяну лишь, что каждый из кораблей был быстроходней «Пожирателя пространства», но флот в целом двигался медленнее, чем тот галактический разведчик. Мы не могли рассчитывать, что такая армада подберется незамеченной к крепостям разрушителей, — нужно было принять меры, чтобы вражеская атака не застигла врасплох в пути.
Астру пошел шестой год, когда перед нами на все звездное небо раскинулись гигантские скопления светил Персея.
8
Мы подошли к поясу космической пустоты, разделявшей оба скопления: ближнее Аш и дальнее Хи. Расстояние между скоплениями около сотни парсеков — пустяк по масштабам Галактики, но вовсе не пустяк для наших кораблей. Некоторые капитаны настаивали на обследовании ближнего — Аш, но я повернул на Хи, где мы уже побывали однажды: там нас поджидали подготовленные к встрече враги, но также и несомненные друзья.
Каждая эскадра двигалась самостоятельно — строем тарана в восемь слоев. В эскадре Осимы острие тарана составлял «Волопас», за ним шел «Гончий пес», а вокруг «Гончего пса» по кольцу располагались двенадцать других звездолетов. Дальше этот слой из тринадцати звездолетов, один в центре и двенадцать по окружности, повторялся семь раз с одним изменением — диаметр окружности от слоя к слою увеличивался.
Колоссальный конус из ста пяти кораблей штурмовал тенёта неевклидовости, чуть не запутавшие когда-то «Пожирателя пространства».
А на отдалении в несколько световых недель точно такой же отряд звездолетов под командованием Аллана и Леонида прокладывал собственный туннель в неевклидовости.
Первые депеши Аллана говорили, что все идет хорошо.
Я хорошо помню день, когда уверенность в легкой победе была разметена. В тот вечер мы сидели вчетвером в командирском зале — Осима, Вера, Ромеро и я. Эскадра неслась на желто-красное светило с одной планетой. Это была Оранжевая — звезда, внезапно исчезнувшая перед нашим выступлением с Оры и так же внезапно потом появившаяся. Альберт назвал ее мирной. Мне она мирной не показалась: ее исступленное сияние тревожило, а не успокаивало.
Это, конечно, были эмоции, а не расчеты, тем более — не факты, но о фактах рассказал Ромеро, я же описываю свои ощущения, и тут ничего не поделаешь — Оранжевая меня беспокоила…
— Пока, кажется, все удачно? — прервала молчание Вера.
Ей ответил Ромеро. В те первые дни он выглядел оптимистом.
— Думаю, разрушителям на этот раз не удадутся нехитрые приемы, которыми они чуть не запутали Ольгу с Леонидом.
— И меня, — коротко напомнил Осима.
— И вас, уважаемый капитан Осима. Я хорошо помню, что вы были в числе трех командиров, сломя голову бежавших из Персея. И очень рад, что именно вы командуете победоносным возвращением.
Я наблюдал в это время Оранжевую. Волны пространства, сканировавшие странную звезду, преобразовались в приборе в обычный оптический спектр — я видел ее не той, какой она была месяцы и годы назад, а какой она была сейчас, в данную минуту. И я ожидал от нее удивительных перемен — вспышек, гигантских протуберанцев, бешено разлетающихся туманностей. Если бы она на моих глазах превратилась в сверхновую, я бы не удивился.
— Почему ты так впился глазами в Оранжевую, Эли? — поинтересовалась Вера.
— Что-то произойдет, — сказал я. — Это ведь не просто светило, а звездное оружие… Как бы оно не грянуло в нас ошеломляющим залпом разрушительных частиц и испепеляющих полей.
— Пусть попробует, адмирал, — отозвался Осима. — Наши средства защиты от частиц и полей вполне надежны.
И, как бы накарканные мною, вскоре произошли перемены, но не те, каких мы ожидали. Оранжевая не вспыхнула, исполинский взрыв не превратил ее в сверхновую. Она стала тускнеть, просто тускнеть. Что- то в этом ослаблении блеска было нехорошее.
— Сообщение от Аллана! — сказал Ромеро. — Кажется, рапорт о полной победе!
Но это был рапорт о неудаче, а не о победе. Впоследствии таких рапортов я получал много и сам отправлял такие же на Землю — и понемногу мы к ним привыкли. Но в тот день слова депеши звучали похоронными колоколами. Попытка вторгнуться в глубь скопления не удалась. «Пожирателя пространства» когда-то не выпускали из скопления, а сейчас нас не впустили в него.
И хотя сейчас в звездную ограду врага врубалось больше ста сверхмощных кораблей, а тогда в его лабиринте метался лишь один неосторожный галактический разведчик, перемен не произошло.
С той же стремительностью, с какой Леонид ударил тараном эскадры в звездные стены противника, отряд выворачивало назад: задние слои тарана еще штурмовали окраинные звезды скопления, а острие, флагманский корабль «Скорпион», вылетел наружу, в свободный от светил космос. Звездные проходы в скопление Хи были закрыты.
— Вчера отсюда не было выхода, сегодня сюда нет входа, — невесело сформулировал я.
— Но пока мы движемся вперед, адмирал! — воскликнул Осима. — И что не удалось эскадре Леонида, может удасться мне!
