отгонял подобные мысли, как отгоняют стеклоочистителем случайный лист, прилипший к ветровому стеклу. Словом, она пришла в мастерскую, и Михаил вручил ей сапожок с новой молнией.
— Сколько я должна, Папочка?
— Что ты говоришь! Нисколько. Мне приятно было.
Он хотел сказать, что для него было несказанным удовольствием держать в руках ее сапожок. Оглаживать бардовой окраски мягкий сафьян, словно он держал и оглаживал ногу этой красавицы. Он хотел сказать, что на него свалилось нежданно-негаданно такое счастье, что цены и деньги перестали значить хоть что-нибудь важное, и единственным словом осталась «Красота».
— Нет, Папочка, так не пойдет! Я хорошо зарабатываю и привыкла платить за услуги. И если ты не возьмешь деньги за ремонт, я больше никогда к тебе не буду обращаться.
— Ну хорошо, Тая, если ты настаиваешь, то сделай для меня удовольствие.
— Какое, Папочка? — спросила она, прищурившись. На этот раз спросила настороженно, потому что неправильно поняла его слова. Она подумала, что и этот симпатичный пожилой армянин — такой, как все. У нее были основания ожидать от Михаила, как впрочем, от каждого мужчины, слова, предполагающие возможность купить у нее удовольствие. Ведь она работала в ночном стриптизном клубе, и ее чувствительность на подобные слова была обострена. И все же Тая переспросила: — Какое удовольствие, Папочка?
— Пойдем покушаем вместе, а?
— Хорошо. Куда? У меня не так много времени… Да и едок я небольшой.
— Слушай, совсем близко! Через дорогу. Китайский ресторан «Долина Грез». Пальчики оближешь!
Михаил заказал всяких закусок, а потом жареные креветки с лапшой и еще что-то и еще, а ко всему бутылку белого вина. Она пыталась его уговорить угомониться, не заказывать так много, потому что едва притрагивалась к диковинным и вкусным блюдам, а он не слушал. Она и не пила вина почти что, все смотрела на часы. Михаил ел и пил с какой-то лихостью, отвагой, что ли. Она рассказывала ему, как попала в Америку, как мыкалась сначала, а потом устроилась по протекции подруги в стриптизный клуб.
— Платят хорошо. Но работа тяжелая ночная и, бывает, противная. Мужики пьяные липнут с предложениями. А у меня одна мысль — поскорее отработать и уехать домой отсыпаться!
— Так ты хотела бы бросить эту работу?
— Ну конечно, Папочка! Выйти замуж, нарожать детей и забыть об этом клубе навсегда.
Эти слова Таи запали в душу или мозг Михаила Матевосяна, не знаю, как правильнее определить местонахождение навязчивых мыслей, которые посещают время от времени каждого. Михаил просыпался и засыпал с мыслью: «Как вызволить Таю?» Он как будто бы жил внутри сна, возникшего со времени первого появления молодой красавицы-блондинки, сна, названного им «Красота». Ему стала совершенно безразлична жена Сильвия, как впрочем, и дети — Ашот и Анжелика. Еще с самого первого посещения Михаилом и Таей китайского ресторана, когда он вернулся домой необычно поздно и под хмельком, не объяснив ничего жене Сильвии, а ухмыляясь и бормоча какие-то глупости про неожиданно свалившийся ремонт необыкновенно высоких каблуков, а к тому же и невероятно сложной молнии, с самого первого своего ужина с Таей в китайском ресторане и после — в русском ресторане «Одесса», и нескольких других, он ничего не говорил и не объяснял жене, а по-дурацки (с ее точки зрения) ухмылялся.
Все эти ужины с Таей, ухмылки в ответ на приставания с вопросами жены (где он был и с кем выпивал?), опасливые взгляды сына и дочки, вся его жизнь внутри сна влюбленности не прошли даром. Он заболел. От боли раскалывалась голова. Он пошел к доктору по внутренним болезням. У него оказалась гипертония — высокое кровяное давление. Доктор по внутренним болезням назначил лекарство, которое почти что не помогло. Михаил пришел к нему снова. На этот раз доктор по внутренним болезням послал Михаила Матевосяна к доктору-нефрологу, специалисту по заболеваниям почек, пояснив, что чаще всего гипертония возникает из-за поражения почек. Доктор-нефролог послал Михаила на ультразвук, который показал, что в левой почке имеется какое-то довольно крупное образование. Доктор-нефролог вызвал к себе Михаила и показал снимок, обводя пальцем крупную темную штуковину внизу почки, которую он уважительно называл «масса».
— Что у меня рак, доктор? — спросил Михаил.
— Нет, пока еще ни радиолог, ни я сказать определенно не можем. Я направлю вас на сканирование почки.
Михаил пришел на сканирование. Помощник радиолога ввел ему внутривенно контрастное вещество, положил Михаила на стол и провел серию снимков. В конце процедуры больной почувствовал сильное головокружение, тошноту и на коже выступила сыпь.
— Ничего страшного. У вас аллергия на контрастное вещество, в котором содержится йод, — сказал помощник радиолога.
Через несколько дней Михаилу позвонил врач-нефролог и сказал, что «масса» в левой почке оказалась кистой неизвестной природы, возможно злокачественной, то есть не исключено, что это рак почки, и Матевосяна направляют на консультацию к врачу-урологу, который решит, нужна ли операция. Уролог был крупный мужчина, прирожденный хирург, который свято верил в радикальные методы лечения. Главным принципом его работы было удаление любых образований, появившихся на почке, а если эти образования оказываются подозрительными на рак, резекция пораженной почки. «Природа дала нам две почки. Зачем ждать, когда процесс перекинется с больного органа — на здоровый?», — любил повторять доктор-уролог своим больным, а также резидентам, которых он обучал основам урологии.
Шел третий месяц с тех пор, как Михаил Матевосян обратился к доктору по внутренним болезням по поводу головной боли, связанной с высоким кровяным давлением, а потом посетил доктора-нефролога, который направил его к хирургу-урологу. Головные боли несколько приглушились, но не исчезли совсем, потому что присоединилась постоянная тревога: Михаил никак не мог решить, на какую операцию он должен согласится: иссечь ли часть почки и оставить (как объяснил ему врач-уролог) некоторое количество на вид непораженной ткани, в которую, возможно, вкраплены злокачественные клетки или удалить целиком больную почку и остаться здоровым человеком с одной, непораженной почкой. Матевосяну не с кем было посоветоваться. Врач-уролог склонял его к удалению почки. С женой Михаил не хотел обсуждать при нынешней семейной ситуации такие интимные вещи как разговоры с урологом. А с Таей он продолжал бодриться, и говорил о чем угодно, кроме болезней. Да и встречи-то были такими редкими, что он не хотел их омрачать. Он не сказал Тае, что ложится на операцию, объяснив свое будущее отсутствие поездкой в отпуск к армянским друзьям в Лос-Анжелес.
Наступил день операции. С доктором-урологом Михаил Матевосян договорился, что часть левой (пораженной) почки будет, по-возможности, сохранена, а удалят только кисту. Операция прошла благополучно. Удаленная киста левой почки была послана на паталогоанатомическое исследование. К счастью, киста оказалась доброкачественной. Меньше, чем через месяц Михаил вернулся в свою сапожную мастерскую. Отношения между Михаилом и его женой с одной стороны и между Михаилом и Таей замерли на каком-то ровном привычном уровне. Сказавшись больным, то есть бывшим больным, которому надо часто вставать по ночам, чтобы идти помочиться, Михаил перебрался в другую комнату, где раньше спал сын Ашот, уехавший учиться. Но ведь и с прекрасной блондинкой Таей дело не продвигалось дальше крайне редких встреч в дорогих загородных гостиницах, где они наскоро обедали, запирались в номере и в спешке занимались любовью. Хотя, подобная торопливость в самом сокровенном обмене энергией счастья никогда и никого не приводила к ощущению радостной завершенности. По-правде сказать, тайные встречи с «Папочкой» никакого счастья Тае тоже не приносили. Разве что радовали дорогие подарки, которые он дарил ей всякий раз, когда они встречались. Для Михаила даже редкие встречи служили неиссякаемым источником счастья. Он жил ради них. Ради них старался заработать побольше, чтобы одарить свою «Красоту». Особенно возбуждало его появление Таи из ванной комнаты. Она выходила, обернутая в полотенце, которое сползало на ковер перед кроватью через два-три шага. Этот стриптиз был только для него.
Прошло полгода после операции. Врач-уролог вызвал Матевосяна на плановый осмотр. Полагалось сделать контрольное радиологическое исследование почек. На этот раз к полной неожиданности уролога какая-то новая «масса» (киста? опухоль?) обнаружилась в правой, прежде здоровой почке. «Масса» захватывала две трети правой почки. «Так бывает, — объяснил уролог, — операция на одной почке может
